Закон подлости. Кира Оллис
что я в ту же секунду забываю о своих обидах и тоже начинаю улыбаться.
– Скарлетт, ты сводишь меня с ума! – переводит дыхание, чтобы успокоиться. – Расскажешь, почему ты всем представляешься как Лилиан?
Улыбка исчезает с моего лица, но здесь нет никакого особого секрета, как он мог бы подумать, поэтому решаю рассказать.
– У меня двойное имя: Скарлетт Лилиан Батлер. Моя мама была поклонницей «Унесённых ветром»… – не договариваю, так как слышу довольный смешок, и кошусь на него. – Да, ты попал в точку в тот вечер! – слегка толкаю его в плечо, чтобы не смеялся надо мной, и продолжаю: – Так вот, когда она вышла замуж за Джона Батлера, а потом у них родилась я, она посчитала это знаком судьбы. Мама всегда верила, что имя определяет характер человека, поэтому хотела, чтобы я стала такой же смелой, упёртой, гордой и свободолюбивой, как Скарлетт О’Хара. Бьюсь об заклад, в её мечтах я должна была в будущем выйти замуж за чувака по имени Ретт, – невольно улыбаюсь, вспоминая свою мечтательницу-маму. – Папе, наоборот, это имя не нравилось. Когда он взял меня на руки, сказал, что я похожа на ангела и мне больше подходит что-то нежное и цветочное. В общем, как ты понял, они нашли компромисс, дав мне двойное имя. Мама называла меня Скарлетт, папа и все остальные – Лили, а когда мамы не стало, в первом имени отпала необходимость. Вот и вся история.
– Отчего она умерла? – мне нравится, что он не опускается до банального «мне жаль». Макс вообще не такой, как все.
– Рак. Мне было пятнадцать, и родители долгое время скрывали от меня болезнь мамы, за что я до сих пор виню отца. Если бы я знала, что нам отведён такой маленький срок, я бы проводила с мамой гораздо больше времени, а не трепала ей нервы своими школьными проказами.
– А как вы оказались в Майами?
– Выстрелила в своего бывшего, – пожимаю плечами с таким невозмутимым видом, будто я только и делаю, что стреляю на завтрак, обед и ужин.
Он переводит на меня наигранно ошарашенный взгляд:
– Да ты страшный человек! – я бы обиделась, если бы не смешинки в уголках его глаз, выдающие его истинное отношение к этой истории.
– О, я его ещё пожалела! Когда я узнала, что Джейсон изменяет мне, стащила у папы табельное оружие и пошла к этому подлецу в надежде отстрелить его проклятые бубенцы. Пока поднималась на лифте в его квартиру, состояние аффекта меня слегка отпустило, и я решила просто его напугать. Он открыл дверь, я выстрелила в бедро в области паха и пошла домой. Осознание того, что я натворила, пришло чуть позже, когда к нам нагрянула полиция и арестовала меня. С сыном сенатора шутки плохи, знаешь ли.
– Ты выстрелила в сына сенатора? – с осуждением качает головой.
– То есть в сына сенатора нельзя, а в сына библиотекаря уже можно? – отворачиваюсь к окну, не желая продолжать беседу. – Все равно я ни о чем не жалею, он заслужил. Единственное, кого мне жаль, так это отца, который бросил все ради меня. – Кроу не удостаивает меня ответом, и снова надевает маску, не выражающую никаких эмоций. Человек-загадка, ни дать ни взять.
Весь