Свинцовые ливни. Мила Бачурова
Чем ближе к центру – тем дороже. Жильё, продукты, медицинское обслуживание, развлечения – всё.
В Округе Эй исторически селились богатые и очень богатые люди. Люди из Йеллоу приезжали сюда на работу – чтобы потом вернуться домой. Жители Грина ездили на заработки в Йеллоу, до Эй добирались единицы. А вот за границей Грина начинался Милк.
Белый округ. Молоко. И вот здесь граница была обозначена более, чем чётко. Стена полуметровой толщины из армированного бетона и цепочка КПП – контрольно-пропускных пунктов – на всём её протяжении.
За стеной предписания Инструкции, продиктованные страшной пандемией Тяжёлых времен, переставали действовать. То есть формально, конечно, их никто не отменял. По факту же смотрели сквозь пальцы. В Милке, где всем на всё было наплевать, по-прежнему цвели мутирующие с каждой новой вспышкой вирусы. Людям, чья страховка не позволяла стать первыми среди тех, к кому подоспеет помощь, оставалось лишь молиться о том, чтобы новая вспышка их не коснулась. Или о том, чтобы очередь в бесконечной веренице вакцинируемых дошла до них раньше, чем у организма закончатся силы, и уже никакие вакцины ему не помогут.
Виктор знал, что слово «вакцина» – неправильное. Препарат, который вводили людям, не препятствовал возникновению в организме вируса, он всего лишь блокировал его распространение до критической точки. Но людей, которые успели привыкнуть к волшебному слову, вряд ли беспокоила правильность значения.
Заветным желанием каждого жителя Милка было – перебраться за стену, в Грин. В детстве Виктор слышал рассказы о бунтах, вспыхивавших сразу после Тяжёлых времён – когда Милк пытался штурмовать цветные округа с оружием в руках. Все они заканчивались одинаково. Милку ясно дали понять, что люди, которым по силам остановить вирус, с той же лёгкостью могут снова спустить его с поводка. Сколько народу выкосило во время бунтов, сказать в точности не мог никто. Да и вспоминать о них было не принято – такие разговоры если и вели, то полушёпотом. Память о том, как жестоко умеют обороняться «цветные», жила до сих пор. Оказаться по ту сторону стены можно, лишь соблюдая предписания, продиктованные цветными округами. Точка.
И Виктору Ковальски удалось перебраться за стену. Предыдущую жизнь он вычеркнул из памяти. Когда тебе всего двенадцать лет, это сделать не так уж трудно. У Виктора не было другой жизни. Он уже родился двенадцатилетним, учеником специнтерната Эс-Ди…
С тех пор прошло ещё двенадцать лет. И вдруг оказалось, что ничего не забыто. Виктор помнит всё.
Нейтральную полосу, Нейтрал. Границу. И каждую лазейку на этой границе…
«Ты – сопляк. Несовершеннолетний. Тебе ничего не будет. Если нарвёшься на диков, ври, что играл и заблудился. Подержат в карантине, да выпнут обратно. В цветных округах мелких не трогают, там с этим строго».
Так говорил Виктору и другим пацанам Учитель. А они верили. Потому что, когда у тебя больше нет ни отца, ни матери, ты ищешь хоть кого-то, кому можешь доверять…
Виктор смотрел на фотографии. И прошлое вставало перед глазами – так отчётливо и ярко, будто