Три золотых пророчества. Кира Гембри
Фергюс, хоть на голову встань!
– А что, если я тебя переверну вверх ногами?! – прорычал Фергюс.
Бренда поджала губы.
– Что ж, попробуй, – бесстрашно ответила она.
Я задержала дыхание, чтобы не рассмеяться. Старый Фергюс был гораздо ниже ростом и тщедушнее Бренды – одновременно хозяйки гостиницы, поварихи и почтальона. Каждую неделю эти двое вцеплялись друг другу в волосы, но никто из местных не воспринимал эти стычки всерьёз. По понедельникам к нашему маленькому острову причаливал почтовый катер, затем Бренда запрягала лошадь и на подводе доставляла посылки и письма в гостиницу «Грэхам Инн». Первым в очереди к ней перед прилавком всегда оказывался старый Фергюс. Однако он никогда не предъявлял своё удостоверение личности – вероятно, потерял его много лет назад. На самом деле никакое удостоверение ему и не нужно, потому что мы тут, на Патч-Айленде, и так знаем друг друга как облупленных.
Однако Бренде это было совершенно безразлично.
– Следующий, пожалуйста, – сказала она и взглянула на толпящихся за Фергюсом.
Ной бросил на старика извиняющийся взгляд и шагнул вперёд.
– Почта для Ноя Аронса? Сию минуту, – прощебетала Бренда, ни словом не обмолвившись об удостоверении Ноя. – Держи, мой мальчик.
Фергюс скрипнул зубами так громко, что у меня по спине пробежала дрожь. Я быстро стянула Ноя с линии огня – на случай, если старик решит запустить в Бренду скомканными бумажными салфетками. Такое тоже случается с завидной регулярностью.
Тем временем Ной прочитал открытку, которую передала ему Бренда. Я вопросительно посмотрела на него, и он скривился.
– От отца, – объяснил Ной. – Пишет, что прилетел на конференцию архитекторов в Японии, познакомился с интересными людьми и… всякое такое.
– Всякое такое? – переспросила я. – Мог бы быть и покрасноречивее.
Ной вздохнул:
– Ну, он ещё рассказывает о школе-интернате, в которой есть свободные места на новый учебный год. Но это просто глупо.
Буквально за секунду моя улыбка растаяла. При мысли о том, что Ною предстоит отправиться в школу где-то на материке, меня словно окатили ледяной водой.
Конечно, я знала, что летние каникулы скоро заканчиваются, но изо всех сил старалась об этом не думать.
– Глупо как-то звучит, правда? – осторожно спросила я.
Ной разорвал открытку и бросил клочки в корзину для мусора рядом с прилавком.
– Это как школа за решёткой. Я туда точно не поеду, особенно до конца каникул. Надеюсь, отец найдёт что-то получше.
Очевидно, Ной для себя всё решил, но моё горло странно сжалось. Именно этого я и боялась: вскоре мистер Аронс найдёт что-нибудь получше, и Ною это понравится. Для всемирно известного архитектора не составит труда оплатить сыну место в самой роскошной школе-интернате во всей Америке. И как бы я ни любила свой дом, сравнение будет не в пользу Патч-Айленда, где единственным предметом роскоши был сверкающий ошейник мистера Мёрфи, толстого мопса.
Словно угадав мои мысли, Фергюс вдруг повернулся к нам.
– «Что-то получше, что-то получше»! – передразнил он Ноя. – Типичный американец. Вам всегда подавай самое лучшее! А я люблю наш остров, хоть здесь нет ничего особенного, ничего необычного… – Он вдруг оборвал себя и поджал морщинистые губы.
В отличие от других жителей Патч-Айленда, старик прекрасно знал, что маленькая бухта на севере острова была особенной. Однако, к счастью, Фергюс держал этот секрет при себе – вероятно, потому, что он ужасно суеверен и не желает связываться со сверхъестественным. Поверить в то, что он скрыл наш секрет, чтобы избавить нас с Наной от неприятностей, было трудновато. Фергюса никто бы не назвал сдержанным или дружелюбным.
И как бы подтверждая моё мнение о его характере, он с мрачным видом продолжил:
– Правда, и у нас не без достопримечательности: такой почты во всём мире не сыскать. Никуда не годится! Хуже не придумаешь!
– Пойдём отсюда, – пробормотала я и потянула Ноя за руку. – Они будут спорить целую вечность, пока Бренда в конце концов не отдаст Фергюсу его письма.
Ной только кивнул – ему приходилось присутствовать при нескольких таких спорах по понедельникам. К этому времени он научился общаться даже с болтушкой Тильдой, которая обращалась со своим мопсом как с ребёнком, и мистером О’Лири, постоянно задающим встречным неудобные вопросы, чтобы потом напечатать интервью в островной газете. За несколько последних недель Ной стал на Патч-Айленде своим. Трудно поверить, что вскоре он уедет и эти дни останутся позади.
Ной ловко лавировал среди столиков трактира, приветствуя островитян так, словно знаком с ними много лет. Я молча следовала за ним, в горле всё ещё стоял тугой комок. Когда мы вышли на порог «Грэхам Инн», Ной предложил:
– Слушай, а не прихватить ли нам в булочной «У Кэтлин» каких-нибудь