Лживая правда. Виктор Метос
в последнее время появлявшееся частенько, когда он стоял у окна и смотрел на здание суда. Раньше такого с ним не случалось, и тем удивительнее было то, что он испытывал его сейчас: это была скука.
В кармане завибрировал телефон. Определитель показал, что звонили из прокуратуры штата.
– Дилан слушает.
– Привет, Дилан, это Джессика Ярдли.
Сев в кресло с высокой спинкой, Дилан закинул ноги на стол. В прошлом году они с Ярдли были противниками в одном из самых интересных дел, которыми он занимался: в деле «Палача с Багряного озера»[4].
– Давненько не виделись, – сказал Дилан. – Как дела в зоопарке? Я имею в виду прокуратуру штата.
– Хочешь верь, хочешь не верь, но я рада, что осталась здесь работать. А ты как?
– Да так, помаленьку… Итак, у нас новое совместное дело или ты просто по мне соскучилась?
– На самом деле я звоню тебе по личной причине. У меня есть знакомая, она общественный защитник в округе Джексон. Ты там часто появляешься?
– Ну, несколько дел в год. А что?
– Несколько недель назад ей досталось одно сложное дело, и она спросила, есть ли у меня человек, с кем она могла бы поговорить. Ее подзащитного могут приговорить к высшей мере, а ей еще не приходилось заниматься делами, в которых светит смертный приговор.
– Что это за дело?
– По-видимому, тройное убийство. Делом уже заинтересовалась пресса, так что, не сомневаюсь, скоро ты о нем услышишь.
Дилан уже занимался делом о тройном убийстве: его подзащитный устроил бойню на заправке, пытаясь ее ограбить. Ему удалось уладить дело, устроив сделку со следствием, благодаря которой подзащитному сохранили жизнь, но отправили до конца дней за решетку без права условно-досрочного освобождения.
В делах о массовых убийствах улик всегда так много, что защитнику одержать победу крайне сложно. Впервые за долгое время Дилан испытал восторженное возбуждение.
– Понятно. Да, я с радостью поговорю с твоей знакомой. Диктуй телефон.
Записав номер в блокнот, он спросил:
– А почему ты обратилась именно ко мне?
– Напрашиваешься на комплимент, да? – усмехнулась Ярдли.
– Хуже от этого не бывает.
– Ты же знаешь, что́ я думаю о твоей работе. Судя по голосу, моя знакомая была перепугана до смерти, и я решила посоветовать ей лучшего адвоката из всех, кого знаю.
Дилан просиял, гадая, не залился ли он вдобавок краской. Подобные похвалы неизменно приводили его в смущение – вероятно, потому, что в детстве он их слышал крайне редко. Его отец считал, что любое проявление чувств или похвала делает ребенка слабым, а у матери бывали длительные помутнения рассудка. Дилан воспитывал себя и сестру без особого руководства со стороны родителей.
– Ладно, хорошо, я ей позвоню. – Дилан откинулся на спинку кресла. – Ну а ты когда
См. роман В. Метоса «Ночные твари».