Оправа для бездны. Сергей Малицкий
десятков шагов не дошел Марик до раскинувшего ветви дуба. Уже разглядел, как можно колючку у ствола миновать, когда у самых ног блеск какой-то глаз резанул и захотелось немедленно развернуться. Направо ли, налево – только уйти в сторону, словно лихо какое путника впереди поджидало. Остановился баль. Руку раскрытой ладонью протянул за спину, дал знак ремини замереть. Уронил на носок копье, прижал его к траве поперек хода, повернулся к дубу, поклонился, по вдолбленным Лирудом в память реминьским обычаям, невидимому наблюдателю, поочередно коснулся ладонями лба, плеч, скрестив руки на груди, коленей – и, не выпрямляясь, присел. К траве пришлось голову наклонить, чтобы снова блеск разглядеть. Полоса протянулась поперек поляны. Сначала баль подумал, что обрывок паутины повис между травинами, потом пригляделся – нет. Ни паутины, ни какой другой лесной снасти в траве не было. Скорее, прошел по упругой траве незнакомец и протянул за собой веревочный конец, смоченный сверкающим зельем. Вот чудак! Ему бы с таким настоем зеркала из плоских камней да деревяшек ладить, а он траву красит да настроение путникам портит!
Протянул Марик ладонь перед собой, за четверть локтя от полосы почувствовал, как пальцы закололо, подал руку вверх – и перестал иголки ловить в двух локтях над травой. Что ж, опасности никакой. А полосу сильный чародей ставил: от амулетов, что деревенский колдун заговаривал, не щипало – так, пальцы чуть-чуть зудели, а когда внук старосты выпросил у колдуна сильнейший наговор на хромоту да в сапог Марику, недругу своему, засунул – тот лишь чихнул пару раз. Зато потом, когда злоумышленник в собственный сапог заговоренный кусок кожи заполучил, тут же внук старосты сам ногу сбил, месяц потом босиком ковылял. Не на это ли намекал Лируд, когда чутье подопечного упоминал?
– Чего там? – недовольно осведомился из-за спины Насьта.
– А кто его знает, – пожал плечами Марик. – Я ж не колдун, чтобы насторожи чужие расплетать. Полосу кто-то по траве провел. Зачем – не скажу, но, чтобы сигнал охране не дать, на два локтя прыгать придется. Или это для отвода глаз наколдовано?
– Полосу, говоришь? – засопел Насьта. – Прыгать придется? Нет там никакой полосы, а если и есть, глазом ее не возьмешь! Тот, кто ставил, и то не разглядел бы глазом! А ты увидел – и не колдун при этом?
– Сомневаешься? – понял Марик. – Что ж, сомневайся. Только я-то ни развеять, ни подтвердить твоих сомнений не могу. Ты лучше спроси об этом у того, кто тебя на встречу ко мне послал. Или он полосу эту и ставил?
– И спрошу! – сжал губы ремини и заторопился к дубу – напролом, через полосу, только крикнул на ходу кому-то: – Ситка! Что там у тебя? Чем воняет? Опять, что ли…
Ичча начиналась не от самого ствола, а за полтора локтя, но темная кора могучего дерева создавала ощущение, что прохода нет. Впрочем, его и в самом деле не было, потому что, перешагнув бугрящиеся над землей корни, Марик попал в узкий, шириной в два локтя, коридор, который явно только что перегораживался несколькими срезанными и связанными между собой кустами все той же иччи.
Впереди