Все хотят. Анастасия Благодарова
хватило смелости клянчить покровительство у гоповатых одногруппников, так не хватило наглости попросить подвезти до общежития. Проводив взглядом дорогое чистое авто, Тася стряхнула грязь с джинсов. В ярости швырнула единственную перчатку в урну, смело шагнула навстречу гололёду и холодному ветру. Незачем лишний раз тратиться на автобус, когда выпал шанс прогуляться.
Горький смог вытравил последние мысли. Медлительной и печальной сделалась поступь. Великие маленькие желания растворились в апатии. Курлыканья голубей стихали, стихал и шорох проезжающих мимо машин. С бесцветных многоквартирных коробок с годами и пылью стекали последние краски. Голые, изувеченные профилактической рубкой тополя, отныне больше походившие на облезлую малярную кисть, корчились, зябли от инея. Русская печаль провинциальных пейзажей крайне солидарна с духовной паршивостью некоторых своих детей. В её компании ты, ничтожный и плохой, органичен и любим. Как дома.
Пальцы быстро немели от холода. Руки нырнули в карманы, и тут же в унылых глазах вспыхнула искорка жизни. Тася как по команде выпрямилась, захлопала по бёдрам, пошарила в рюкзаке.
«Телефон!»
Проклятый гаджет, с недавнего времени наверняка. Он пропал, а, значит, и проклятие с ним. Ушибленные коленки стукнулись друг о друга. Внутри стало так хорошо и легко, верно с шеи одним махом сорвали кандалы. Стоя посреди улицы в позе, будто приспичило, Тася тихо рассмеялась. Щекотливый смех этот выпил последний глоток воздуха, немедленно сбросил с небес на землю. Да так резко и больно, что изо рта вырвался столь странный звук, какой под дулом пистолета не повторить. Осознание простой истины напомнило о коварстве проклятия. Ведь кто-то может найти смартфон, открыть его, найти…
От дичайшей паники затряслось всё: и мир, и сама Тася. Не помня себя, побежала обратно в университет.
«Он должен, должен быть там. Господи, пожалуйста!»
Кандалы водрузились обратно и будто прибавили в весе. Сжимались, сжимались. Бок кололо невидимое шило. Метров через сто захотелось умереть, только больше не бежать. Гормоны стресса, напротив, ускоряли.
Подавляющее большинство студентов покинуло учебный корпус, остальные ушли на поздние занятия. Сладкая парочка миловалась у информационного стенда, а больше в рекреации никого. Даже охранника на посту нет. Он здесь устроился курильщиком, а как освобождается – тогда и сторожит. Под его надзором – доска с ключами на гвоздях и два компьютерных монитора. На одном фиксировалось, кто входит и выходит. Камера для другого же присматривала за дверью кабинета ректора. На лучшее видеонаблюдение филиалу рассчитывать не приходилось. Главному самому в Турцию летать не на что.
Тасю сейчас не интересовал ни охранник, ни ректор – никто в принципе. Свекольного цвета, взмокшая, таки доползла до четвёртого этажа. Наградила себя передышкой – повисла на перилах лестничного пролёта. Мокрый лоб оставил невидимый жирный след на мятом рукаве. Время пораскинуть мозгами. Крайнее воспоминание