Аптека снежного барса. Катя Водянова
сел на пол, поморщившись от боли в ноге, разложил приманку на промасленных листах, полил ее отравой и задвинул поглубже под шкаф. Встал, снова поморщился, перешел в другую часть комнаты и повторил все снова.
– Давай помогу, – тут же подорвалась я.
– У тебя свое задание, – невозмутимо ответил он. – Еще два листа осталось.
Ну да, первые два я уже прописала, теперь уж точно на всю жизнь запомню. «Если перебрал вчера – загляни скорей сюда» и «Всех поднимет, вернет в строй чудодейственный настой». Хотя моя версия была ничуть не хуже, главное – лучше привлекала людей. На грамотные плакаты Ирвина реагировали слабее, потому что главное не буквы, главное – сделать от души.
– Ай, ну хватит! Я уже все запомнил!
– Как и я тот позор. В витрине моей аптеки два дня висели безграмотные каракули!
– Ну кто же виноват, что ты такой невнимательный и доверчивый.
Ирвин с укором поглядел на меня и вернулся к своему занятию. На пару несчастных ошибок он обиделся сильнее, чем когда я случайно разбила три флакона с дорогими магическими зельями. Странно то, что уже на следующий день на их месте стояли новые, но сам аптекарь никуда не выходил и никто не заходил к нам. Откуда тогда они появились?
Крыса снова вылезла из-под шкафа и нагло пошагала к приманке, обнюхала и повернулась ко мне, вытаращившись темными глазами-бусинами. Ирвин по-особенному шикнул на нее, как будто зарычал, и крыса унеслась обратно в укрытие.
– Хорошо пугнул! Ты не маг случайно? Серый такой, с усами?
Я подалась вперед и незаметно отодвинула листы подальше.
– Глупости не выдумывай, – буркнул Ирвин, выпрямился и указал на мои записи: – И не отвлекайся от работы. Буквы выводи тщательнее,
– Ну я же помощником аптекаря нанимался, а не писаря.
– Сам расширил свои обязанности, никто не виноват. Теперь будешь рисовать красочные плакаты для нашей витрины. С черновиком, чтобы я правописание проверил.
– Треть покупателей на этом терять будем, уж поверь. Ошибки делали нас ближе к народу!
Ирвин закатил глаза и помянул какдевчонку себе под нос. По-настоящему он не злился, но и вставать не разрешил, пока я не закончила заполнять пустые строчки на листах. К низу страницы начиналась жуткая халтура, с огромными и размашистыми буквами, зато верх и середину я заполняла вполне прилично, и Ирвин остался доволен.
– Вот, теперь можешь изобразить что-то о грядущей распродаже на лосьоны от прыщей. Зима на носу, у них заканчивается сезон, не хочется, чтобы занимали место в шкафу.
– И так продам, без плакатов.
Все равно у меня ныла кисть от непривычных усилий, а идеи лежали совершенно в иной плоскости.
– Нам бы коробочек красивых заказать, расставим в них твой крем для рук, для лица, этот лосьон, для губ что-нибудь…
– У нас здесь аптека, а не косметическая лавка! – возмутился Ирвин, но без особого запала.
– Вот именно! Лучше пусть у нас купят, чем у шарлатанов с рынка. Сам же жаловался, что они продают прогорклые