Последнее безбашенное лето. Наталия Алексеева
через плечо женщина. – Убери ее! Убери! Гера – чертова тварь!
От изумления, отчего же соседи меня так возненавидели, я попятился. И невольно застонал. Рана пульсировала, и наступать на ногу было ужасно больно.
– Простите! – опасливо озираясь, быстро проговорила женщина. – Скорее в дом!
Она схватила меня за плечо и повлекла в коттедж. Я еле доковылял до крыльца и с помощью хозяйки ввалился внутрь. Девчонка осталась снаружи укрощать свою бешеную псину.
В обнимку мы миновали просторный холл и добрались в гостиную.
– Простите, молодой человек! Прилягте вот тут, – тяжело дыша, хозяйка помогла дойти до дивана. Я повалился на мягкие подушки и смог, наконец, рассмотреть и ее.
У женщины были рыжие вьющиеся волосы до плеч, карие глаза и лицо престарелой фотомодели. Типа Джей Ло или Джулии Робертс.
– Не знаю, что на нее нашло, – оправдываясь хозяйка развела руками, а потом нервно дернула веревку зеленого худи, и капюшон за ее спиной съежился.
– Не знаю, что я вам плохого сделал, – проворчал я, подсовывая под спину подушку и устраиваясь удобнее.
– Я сейчас принесу бинты, вату, антисептик, что там еще надо?
– Ножовку, – мрачно добавил я. – Для ампутации. Справитесь?
Она посмотрела испуганно, как на сумасшедшего.
– Я принесу аспирин, – пролепетала и, пятясь, вышла из комнаты.
Пользуясь тем, что остался один, я огляделся. Раньше никогда тут не бывал: Аленка и бабушка не очень ладили, может быть с мамой у них бы и получилось приятно общаться, но мама на дачу приезжала крайне редко.
Обстановка в доме оказалась под стать фасаду: кожаные кресла, большой плоский телек на стене, камин.
Пока я сворачивал шею, оглядывая все вокруг, в комнату вошла девчонка. Та самая, которая встретила меня у ворот.
– Гера…
– Что?! – я обернулся так резко, что потревожил покусанную ногу, и боль снова дала о себе знать.
Непроизвольно я поморщился. Большие голубые глаза у девушки сделались испуганными.
– Да все норм, – успокоил я и расправил плечи.
У нее, как и у матери, были вьющиеся волосы, не морковно-рыжие, а как скорлупа лесного ореха, но довольно яркие. И очень светлая, молочная до прозрачности, кожа. Теперь понятно, почему бабушка велела ей прятаться от солнца – такая только на улицу высунется, мгновенно покраснеет, как помидор.
– Я говорю, что Гера, собака наша, совсем обезумела за городом. Не привыкла, чтобы кошки близко, и вообще.
Девчонка остановилась передо мной, застенчиво глядя сверху вниз и нервно переплетая тонкие пальцы. На ней были короткие джинсовые шорты, и я бесстыдно уставился на ее коленки.
– Вот так совпадение!
Я поднял голову. Щеки у девчонки пылали. Вовсе не думал ее смущать, но это оказалось забавным. Поэтому я бесстыдно заценил ее хрупкую фигуру, совсем небольшую грудь под светлой просторной футболкой и протянул руку.
– Меня тоже зовут Гера. Герман.
– Светлана.
Она вложила в мою ладонь