Как мы росли. Роман Горбунов
на него сзади, и бесплатно едешь, стоя на каком-нибудь фаркопе или другом металлическом выступе. Приходилось умещаться на нем и двоим и троим, ведь одному ехать куда-то далеко не хотелось.
Проходя мимо подвала сантехников, толкали к ним огромную металлическую трубу, которая с огромным грохотом и звоном летела вниз, а потом выбегали оттуда ошарашенные сантехники, и бежали за нами до самой горы. Стучали просто в двери или окна и убегали. Другие кидали наполненные водой шары в прохожих с балкона, либо помидоры или яйца, пока их не сдавали соседи и они не получали затрещин. Глупо ведь шкодить, когда тебя так легко вычислить, да еще и бежать тебе некуда.
В хорошую погоду, когда мы были еще совсем малы, то любили лазить по разным заброшенным местам и уходили так далеко от цивилизации, что рядом почти никого из взрослых не было. Натыкались на заброшенные здания советской поры; на полусгнившие и необитаемые дачи; на огромные мощные электростанции, которые гудели над головами, как вертолеты; на огромные мусорные свалки, от которых воняло за несколько километров и с которых были слышны беспорядочные крики стай голодных ворон. Но больше всего нам нравились глубокие песчаные карьеры, с которых можно было скатываться на картонке, как с ледяной горы.
Мы жили в низине, но часто ходили на вершину этой горы, там был природный родник и небольшое озерцо от этого родника, дальше за ним были глубокие песчаные карьеры, с которых мы скатывали на картонках, и электростанция, а за ней гаражи и полузаброшенные дачи. Тогда было интересно залезть в каждую дырку, пролезть любой туннель, только бы узнать куда он ведет; были буквально под каждым кустом, и не боялись ничего, хотя это были девяностые – период с разгулом маньяков и прочих извращенцев.
Раз на заброшенной стройке, на которой сам бывал не раз, прыгая по этажам, на одного мальчика упала плита и задавила его. После этого мы туда не ходили, вообще смерть в детстве наступала нам на пятки часто. Помню случайно толкнул друга в ссоре, и он упал, отойдя от места по которому через секунду пронеслась машина, тогда он сказал что я спас ему жизнь, и он будет помнить это всегда, но не прошло и недели как он об этом забыл.
Играли в «куча-мала» или «царь-горы», из которых никто без травм не уходил, с колен и локтей не сходили ссадины никогда. Тогда телефонов еще не было, и мы выходили на улицы одни и просто бродили по дворам, ища себе компанию, в виде тех, кто в это время так же бродил по улицам. Знакомились легко и без формальностей, потом знакомили с новыми друзьями своих старых. Дети все одинаковые, они все хотят играть.
Нас было трое лучших друзей, и мы часто любили претворяться убогими, один глухим, другой слепым, третий немым, и вот такими мы заходили в магазин и просто выводили из себя продавщиц, когда один пытался объяснить что ему надо, а другие два перевести его мычание в понятные слова. Пели на улице стихи Маяковского и Есенина, не ради денег, а просто так от души. Но чаще всего дрались друг с другом, потому что каждый считал себя лучше остальных и не собирался