Лихо. Медь и мёд. Яна Лехчина
огромной ложкой, но, когда Юрген вошёл, поперхнулся и замер. Скосил глаза на Бойю, крутящуюся у печи, – кто это, мол? Опасный или не очень? Но Бойя варила зелье и даже ухом не повела. Перекинула за спину чёрную косичку, выбившуюся из высокой причёски из кос и распущенных волос, и вытерла руки о передник – белый, как сорочье брюшко.
– Не пугайся. – Юрген устроился на скамье напротив. – Ешь.
Мальчик продолжил, но настороженно. Навскидку ему было лет восемь – Йовар обрадуется, когда вернётся. Дети легко учатся, и из восьмилетнего ребёнка можно вырастить искусного колдуна. Йовару это важно, ученики для него – глаза и уши с тех пор, как он рассорился с другими главами чародейских дворов и потерял право выходить за пределы родного леса.
– Ну раз ты пришёл, – произнесла Бойя, измельчая травы в ступе, – забирай его и возись с ним сам. Извини, Сава, но у меня других дел полно. Понимаешь, у каждого из нас свои обязанности и раньше за желторотиками присматривала Ольжана, но что прикажешь делать, если её теперь нет? – Бойя развернулась и вскинула тонкую чёрную бровь. – Ха! Попробуй уговорить кого-нибудь заняться новенькими – у нас же тут все важные чародеи, у всех свои серьёзные чародейские дела, одни мы с Юргеном бездельники. Да, Юрген?
Тот улыбнулся. Они с Бойей были единственными, кого новенькие не боялись, – или, может, единственными, кто не хотел их шугать.
Бойя шутливо потрясла большим ножом.
– Возмутительно. К слову, Савушка, я нашла тебе ещё одежду, забери её… Да, вон там, на скамье. Чего ты удивляешься? Посмотри на нас, мы все ходим в чёрном, синем или, ну, скажем, каком-нибудь вересковом… Можно сказать, что это негласные цвета нашего двора.
– Цвета чего? – переспросил Сава, а Юрген вздохнул.
– Я объясню. Спасибо, Бойя. – И добавил, не удержавшись: – Только не трещи, пожалуйста, а то совсем как сорока.
Наверное, по Бойе сразу можно было понять, в кого она превращалась – шумная и тонкокостная, любившая блестящие серебряные украшения едва ли не больше, чем Ольжана.
– Хорошо, не буду. – Бойя сощурилась. – Ну тогда ты уж рассказывай, не отмалчивайся. Правда ведь: не бойся собаки брехливой, а бойся молчаливой.
Ответ был засчитан.
Юрген перевёл взгляд на мальчишку. Теперь Сава облизывал ложку и посматривал из-под бровей иначе – не испуганно, а с любопытством. Великое ли дело – рассказать ему обо всём!.. Но Юрген смешался, внезапно понял, что не знает, с чего начать. Помедлил, прочистил горло и мысленно признал: да уж, Ольжана знакомилась с детьми куда непринуждённее.
– Что ж, Сава… – пробормотал он. – Ты слышал, меня зовут Юрген. Я один из учеников Йовара.
– Он его любимчик, – бросила Бойя через плечо. – О, не бойся, я не говорю так Хранко. Ах уж эти выросшие мальчишки, Сава, вечно соперничают!..
Юрген удивился и хотел было ответить, что делить им нечего, но промолчал. Подумал: неужели Хранко рассказал Бойе что-то, заставившее её подумать об их соперничестве?
– Не слушай её. Мы живём дружно. – Юрген почесал нос. –