Синдром Линнея. Михаил Квадратов
сладко, так в детстве припадаешь к царапинам крашенного изнутри окна в душевой заводского женского общежития: что-то мелькает, возбуждённое воображение рисует картины, от которых сводит голову, во рту пересыхает; а там, в душевой, скорее всего, уборщица перепрятывает найденные деньги.
Утром можешь посмотреть в зеркало – ну что, смотри, иногда интересно. А вдруг там не ты? Вот это круглое, неподвижное, ради серьёзности – твоё лицо, одна из поверхностей головы. Ты, конечно, смотришь себе в глаза. Да, это сеанс самопознания. Если смотришь на щёки – самопознание уже не метафизическое, а гигиеническое или диетологическое. Смотришь – насколько опухло лицо, или – нет ли чужой туши, помады, просто еды, настоящей или прошлой, царапин, проверяешь, как там зубы. Ещё можно двигать глазами, и картина будет двоиться. Потом надо посмотреть, а что это там, за спиной. Стены, батареи, книги – нет, не то. Смотреть, что там ещё. И ведь есть. Нет, показалось. Есть, есть. Что значит – не верить своим глазам? Верь.
Мистика преследовала Скорбова.
Это были не традиционные черти и крокодилы, которые приходят во время белой горячки. Нет, стадия алкоголизма его была не такова. Он выпивал много за один раз, и при этом достигались интересные психологические эффекты. Но не очень часто, поэтому органического разрушения структур головного мозга не происходило, организм держался.
Так вот, однажды к нему пристала опасная, но изысканная теория, которой он следовал, если вспоминал про неё. Это был доморощенный извод тёмного гностицизма; кто-то рассказал ему, по пьяни, что такое есть. Данное учение его заинтересовало, он порывался поработать с первоисточниками, но всегда было не с руки, некогда, поэтому ничего не прочитал. Но когда по телевизору что-то слышал про гностицизм, делал важное лицо, хмыкал и говорил: «Да, это про нас. Да, наша мать – София. Да, проклятая материя пленила её».
Будучи чрезмерно пьяным, он ненавидел вещи как часть материи, которая есть зло. Но испытывал любовь к людям. Ведь он знал, что внутри каждого человека есть божья искра, которую всосала жадная материя человеческого тела и не отпускает. И от этого ещё сильнее становилось отвращение к предметам, которые Скорбов произвольно трактовал как куски мёртвой материи.
Во время потребления алкоголя, после определённого полустакана, сознание меняется местами с подсознанием. Так в детстве проворачивалась коварная дощечка подростка N. Угрюмый соседский подросток N ловил крыс. Во дворе трёхэтажного дома стоял сарай, в сарае жил поросёнок, крысы воровали его корм. В старую стиральную машину вместо крышки прилаживалась вращающаяся фанерка с приманкой, и когда крыса прыгала туда, чтобы схватить сухарь, дощечка переворачивалась, так что крыса падала на торчащие внутри бачка специально наточенные гвозди.
Высокая концентрация алкоголя в крови – переключатель, изменяющий поведение. Скорбов становился другим. В разное время он совершил много опасных и глупых действий, об этом рассказывали другие, сам он не очень помнил:
– разбил