.
кусала Сольвейга за шею и мочку уха, смотрела мужчине в глаза и сладострастно стонала. Ускорившись, Сольвейг стиснул в ладонях ягодицы Полии, и в скором времени достигнул пика блаженства. Перевернувшись на спину, он кинул под голову две шелковые подушки. Полия вытерла смоченным слюной пальцем кровь с нижней губы мужчины, подняла одеяло до плеч и обняла нового наместника Ринехола. Сольвейг наклонил голову и посмотрел на Полию.
– Люблю опасных женщин. Тех, что с оголенным жалом и похожи на буйствующую стихию, – молвил он. – Мы похожи. Ты убила свою мать, подмешав яд в ее лекарство. А я свернул шею родному дяде и столкнул его с балконного навеса.
– Фалина долго боролась с болезнью. Лекарства ей везли из Ксенона. Моя мать была мягкотелым ученым, привязавшимся к носителям дикого симбионта. Их нужно было посадить в клетку и ставить опыты, – холодно рассуждала женщина.
– Милая, тебе бы пошел красный цвет, – довольно произнес наместник, растягивая губы в улыбке.
В тишине ночи послышалась приглушенная мягкая поступь. По крыше постоялого дома покатилась мелкая каменистая стружка. Сольвейг встал с кровати и поднял с пола ножны, схватился за рукоять меча, вытащив оружие на треть. Полия села, прикрывая обнаженное тело одеялом, и подвинулась к резной спинке кровати.
На подоконник с грацией кошки опустился странный человек, отбрасывая на пол длинную тень. Незнакомец снял капюшон и посмотрел на Сольвейга. Наместник щелкнул оружием, вернув меч в ножны, и облачился в халат.
– По-прежнему не любишь пользоваться дверьми? – усмехнулся мужчина. – С тех пор, как я стал наместником Ринехола, от тебя не было вестей, Полумесяц. Докладывай.
Резкий порыв ветра отбросил полупрозрачную штору, позволяя Полии Гриш лучше разглядеть в лунном свете таинственного человека. Сложно было определить его возраст или происхождение. У молодого мужчины, которого Сольвейг назвал Полумесяцем, были рваные белые волосы. Правую часть лица незнакомца уродовал глубокий шрам в форме половинки месяца. Он делил пополам правую щеку, пересекал покрытый бельмом глаз, разрезал бровь и тянулся до середины лба. Вероятно, незнакомец наполовину слеп. Поперек губ и подбородка были и другие шрамы, будто оставленные когтями животного. Они срослись, но искажали лицо молодого мужчины.
– Ли́лиус Аят передал меня в ваше распоряжение и надеется на благополучное исполнение плана.
– Как щедро с его стороны доверить мне своего лучшего слугу, умеющего выполнять любые задачи без лишних вопросов, – говорил Сольвейг, открывая комод в поисках докладов. – Благодаря Полии у нас есть доступ к исследованиям главного генного алхимика Ринехола. Признаюсь, я ожидал от этих детей с врожденным диким симбионтом иного. Их достижения во время обучения в казарме архонтов достойны подражания. Они законопослушные жители столицы. Это все усложняет! Но их покровитель,