На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное. Александр Тимофеевич Филичкин
спешили другие солдаты.
Павел встал рядом с повозкой и с огорченьем увидел, что фашистские пули попали и в двух пушкарей, сидевших на облучке передка. Они впились в бойцов и прошили их обоих насквозь. Повреждения оказались такими серьёзными, что оба мгновенно погибли.
С гужевым транспортом дела обстояли не лучше. Три из пяти лошадей уже были мертвы. Две ещё бились в страшных конвульсиях и хрипло, с надрывом, дышали. Они не могли подняться на перебитые ноги и с испугом косили на стоявших рядом людей.
Глаза пострадавших коней переполнились болью. Крупные слёзы лились тонкой струйкой, а пузыристая кровавая пена выступила на мягких губах. Кто-то из сердобольных солдат поднял винтовку, передёрнул затвор и пристрелил несчастных животных.
Лёйтенант осмотрел многострадальную пушку и с удивлением понял, она без всяких проблем, пережила фашистский налёт. Только на зелёном защитном щитке и поверхности длинных станин появились слабые вмятины. Это были следы от множества пуль, пущенных немецким стервятником.
Офицер на минуту задумался: «Стоять на открытом пространстве нам очень опасно. Появиться чужой самолёт и уничтожит людей. Нужно срочно идти под защиту ветвей. Может быть, там нас не заметят пилоты врага? Но что делать с новенькой пушкой?
Бросить её на дороге – значит оставить в подарок врагу. Упряжка погибла вся целиком. Наши наверняка уже близко. Значит, нужно тащить на руках! Хорошо хоть колёса остались в порядке». Он принял решение и отдал команду:
– Отцепить орудие от передка и откатить к тем деревьям. – Лейтенант указал на восток.
Бойцы оторвали взгляд от погибших товарищей. Они удивлённо переглянулись, посмотрели на рощу, что стоит впереди, и прикинули расстояние от себя до неё. На взгляд Павла, до ближайших кустов было не менее третьей части версты.
Пушкари топтались возле орудия, и каждый думал приблизительно так: «Конечно, до рощи от нас далеко, но по законам военного времени, за не выполнение приказа, сразу получишь пулю на месте.
А лейтенант у нас шибко идейный молодой коммунист. Он не очень давно вступил в члены партии ВКП(б) и этим очень гордиться. Так что, запросто шлёпнет из своего пистолета.
Кроме того, что мы, скажем «синим фуражкам», когда дойдём до своих? Мол, тяжело было катить, вот и бросили пушку у всех на виду. Не затащили орудие в лес и не укрыли, как следует. А ведь там, оно могло не попасть в руки фашистов, и спокойно дождаться наших частей.
Здесь же, его подберут проклятые фрицы и повернут на советских людей. Да за такие дела «особисты» пришьют нам предательство Родины. Они вынесут приговор полевого суда и поставят к ближайшей стене».
Пока все размышляли, лейтенант заметил сомнение, возникшее в глазах пушкарей, и сильно занервничал. Он положил руку на кобуру и расстегнул твёрдый кожаный клапан, закрывавший сверху «ТТ». Довершил неприятную сцену гул мощных моторов, донёсшийся сверху.
Павел испуганно глянул наверх и увидел десятки бомбардировщиков