Дитя раздора. Ульяна Громова
нет. Я ошиблась. Артем пришел – и все повторилось, и он был ненасытен всю ночь.
Неделю потом только писал эсэмэски и звонил, но прийти не мог – Наташа сильно хандрила, и он от нее не отходил. Я пришла ее навестить, но разговора не вышло – она и без моей исповеди плохо выглядела, лежала серая и опухшая, будто от слез. Я даже подумала, что Артем ей во всем признался. Но он сказал, что нет, хотя она правда плакала, но не из-за нас – из-за того, что не может родить ребенка.
***
Артём
Это было уже не помню какое по счету обследование. Наташа все надеялась, что рассосется. Только не все диагнозы поддаются лечению. Поэтому рассосались вырученные от продажи моей городской квартиры деньги, а не наша проблема.
Наташа скатывалась в депрессию, и я решился на отчаянный шаг – охмурить Катю, заделать ей сына и забрать его. Одинокая девка, засидевшаяся без нормального мужика в колхозе – легкая цель. А мне некуда было уже отступать. Взял ее нагло, нахрапом, не давая слова сказать против, хотя и заигрывал некоторое время – готовил благодатную почву.
Чувствовал какое-то время, что слетит с крючка, Наташке повинится, и решил действовать открыто. Для жены. А Катю использовать втемную.
Ту неделю, что я не ходил к ней, Наташа переваривала мою измену. Чуть голову мне топором не расколола, весь дом едва не разнесла. Истерика у нее была знатная, я даже думал, что спятила она, не выдержала после циничного ответа врача «Детей не будет. Не тратьте деньги, лучше в дом малютки обратитесь да усыновите младенчика».
Наташка тогда рыдала, покончить с собой грозилась, а меня будто снежной лавиной накрыло – выморозило все внутри, а в голове все слова врача звучали. Только вот не хотели мы чужого ребенка, а иметь своих только я мог.
Наташа очень боялась, что я брошу ее бездетную. Дурочка моя. Потому согласилась на авантюру.
Только видит черт, как мне тяжко с ней стало. Особенно первое время, когда к Кате ходил. Сначала тайком от Наташи, чтобы меньше думала об этом, но потом она вроде успокоилась, затихла, Катю ненавидеть стала, а от меня постоянно внимания требовала, слов о любви, секса. Я иногда с трудом вывозил.
Наташа успокоилась, только когда Катя забеременела. Ждала, что я ходить к ней перестану. Только нельзя было так – надо с Катей до самых родов рядом быть, контролировать все, вовремя успеть сына забрать. Катя поплачет и еще родит. Бог ей зачтет. А я свою повинность в аду потом отслужу. Лишь бы Наташа ребенка получила. Моего. Нашего…
Мысли эти так уснуть и не дали. Чем-то этот вечер отличался от остальных таких же, хотя все было как всегда, по одной схеме: поход налево, любовь с женой как искупление. Я не мог понять, что изменилось.
Встал потихоньку, включил в кухне чайник, взял Наташкины свежие номера журналов со стола. «Гламур», «Вог», «Подиум», «Аппарт». Последний – самый любимый, к тому же каталог – жена из него выписывает себе наряды. Скинул их в кресло и сел за стол. Положил руки на него, сжал кулаки, опустил голову и зарычал тихо, направляя звук внутрь себя.
Бесили