Ложь. Лера Жорина
и выбежал в подъезд, Таня даже слова не успела сказать, выбрал подходящее место и не задумываясь полоснул себя лезвием по пальцу. Он испачкал кровью перила и накапал на ступеньки, после этого подпрыгнул, и ножом разбил лампочку. Стало темно. Гена пошёл вверх, хватаясь окровавленной рукой за перила, ну и в довершении – несколько капель возле двери. Получилось весьма правдоподобно.
И родители поверили. Отец Тани договорился об операции для дочери с одним из лучших хирургов города, и через полгода её носик был так же очарователен как и раньше. Всё время, пока шло лечение, Таня не ходила в школу, Генчик приносил задания и делал вместе с ней уроки, а потом рассказывал о школьных сплетнях. Самым интересным было отслеживать падение Зайцевой, в одночасье превратившейся из отличницы в заскорузлую двоечницу и прогульщицу.
– Вот это я долбанула Сисяндру, – восторженно произнесла Таня, услышав очередную историю деградации бывшей подружки. – Мой сломанный нос по сравнению с ней просто баловство.
Она встала из-за стола, на котором были разложены учебники и отодвинула их в сторону.
– Чай будешь? Мама плюшки испекла. С джемом.
– Давай.
Таня направилась на кухню, а Гена поймал себя на том, что пялится на её попку, облачённую в лёгенькие домашние шорты. И это было уже не в первый раз. За прошедший год Таня сильно изменилась, и из просто очаровательной девчонки начала превращаться в настоящую девушку с аппетитными формами, завораживающим покачиванием бёдер и взглядом, таящим в себе какой-то таинственный вопрос. И смотрел Гена уже не глазами того мальчишки, который сидел рядом на горшке в детском садике или бегал за ней голышом по пляжу, пока родители нежились на солнышке. Это был совсем другой взгляд, взгляд взрослеющего юноши, готового перейти на новый уровень познания непознанного. Хотя, что непознанного было в Таньке, ведь они знали друг о друге всё, вплоть до мелочей, будь то малюсенькая родинка на её попке или шрам на его животе от удалённого в первом классе аппендицита. Оказывается было, и появилось всё это совсем недавно. Хуже всего, что точно такие же взгляды он перехватывал у других, и не только у сверстников, но и у вполне себе взрослых мужчин. Это просто бесило. Не мог Генчик позволить, чтобы кто-то ещё пялился не его Таню. Поэтому школьные репрессии ужесточились, и к выпускному году дошло до того, что эта забота стала её раздражать.
– Может ты прекратишь? – не сдержалась Таня после очередного избиения глазастого наглеца. – Я так с тобой старой девой останусь.
– Не останешься, – решительно произнёс Гена.
– Ты перестаёшь быть моим надзирателем?
– Нет.
– Тогда как?
Гена схватил её за руку и отвёл за угол, где никого не было. Взяв за талию, усадил на подоконник и крепко сжал её ладошки.
– Я женюсь на тебе.
Танины глаза чуть не вылезли из орбит.
– Дурак, что ли?! – прошептала она, оглядываясь по сторонам.
– Да, дурак. Я понял, что люблю тебя. И всегда любил.
– Но ты же мой брат…
– Да какой я тебе брат… Седьмая вода на киселе.
– Что родителям скажем?
– Мне нравится ход твоих мыслей, – улыбнулся