Разбойничья злая луна. Евгений Лукин
из классики.
– Что это с ним? – тихо спросил Лёва.
Толик неопределённо повёл плечом.
Валентин уже возвращался, с наслаждением попыхивая сигаретой.
– Ребята, а знаете, здесь неплохо, – сообщил он. – Вообще не понимаю, чем вы недовольны… Могли попасть в жерло вулкана, в открытый космос – куда угодно! А здесь – смотрите: солнце, море, пальмы…
Видно, никотин с отвычки крепко ударил ему в голову.
– Я, конечно, постараюсь разобраться в том, что произошло, – небрежно заверил он, – но вернуться мы, сами понимаете, уже не сможем. Ну и давайте исходить из того, что есть…
– Т-ты… ты оглянись вокруг! – Лёва вновь обнаружил тенденцию к заиканию.
– Отстань от него, – хмуро сказал Толик. – От Натальи человек избавился – неужели не понимаешь?
4
Завтрак протекал в сложном молчании – каждый молчал по-своему. Валентин улыбался каким-то приятным мыслям и вообще вёл себя раскованно. Лёва с остановившимся взглядом уничтожал кильку в томате. Толик что-то прикидывал и обмозговывал. Грохотали отдалённые буруны, и кричали чайки.
– Слушайте! – побледнев, сказал Лёва. – Кажется, мотор стучит.
Они перестали жевать.
– Ага… Жди! – проворчал наконец Толик.
Лёва расстроенно отшвырнул пустую консервную банку.
– И чайки какие-то ненормальные… – пожаловался он ни с того ни с сего. – Почему у них хвосты раздвоены? Не ласточки, не чайки – так… чёрт знает что… В гробу я видел такую робинзонаду!
– А ну принеси обратно банку! – взвился вдруг Толик. – Я тебе побросаю! И целлофан тоже не выбрасывать. Вообще ничего не выбрасывать. Всё пригодится…
Лёва смотрел на него вытаращенными глазами.
– Мотор! – ахнул он. – Ей-богу, мотор!
Толик и Лёва оглянулись на бухту и вскочили. «Пенелопа» уже миновала буруны и, тарахтя, шла к берегу. В горловине ей досталось крепко – в белоснежном борту повыше ватерлинии зияла пробоина, уничтожившая последнюю букву надписи, отчего название судна перешло в мужской род: «Пенелоп…»
Лёва забежал по колено в воду. Он размахивал майкой, прыгал и ликующе орал: «Сюда! Сюда!» А на носу яхты скакала Галка и пронзительно визжала: «Мы здесь! Мы здесь!» – хотя их уже разделяло не более десятка метров.
Глубокий киль не позволил яхте причалить прямо к берегу, и её пришвартовали к корме дюральки.
И вот на горячий песок доисторического пляжа ступила точёная нога цивилизованной женщины. Первым делом Наталья направилась к мужу. Заплаканные глаза её стремительно просыхали, и в них уже проскакивали знакомые сухие молнии. Что до Валентина, то он окостенел в той самой позе, в какой его застало появление «Пенелопа». Пальцы его правой руки были сложены так, словно ещё держали сигарету, которую у него вовремя сообразил выхватить Толик.
– Как это на тебя похоже! – с невыносимым презрением выговорила Наталья.
Валентин съёжился. Он даже не спросил, что именно на него похоже. Собственно, это было несущественно.
Второй