Железное золото. Пирс Браун
отца, что мать всегда будет рядом, чтобы будить меня и давать немножко сиропа перед школой. Но эта жизнь закончилась. С каждым днем все больше горняков соблазнялось обещанием свободы. А в результате шахты оказались скуплены крупными компаниями из больших городов, и трудятся там роботы с клеймом в виде серебряной стопы. Говорят, мы получим свою долю, как только шахты принесут прибыль. Может, мы еще увидим чек на целых полкредита.
Я вхожу в открытые ворота ассимиляционного лагеря 121. Он гудит как пчелиный улей. Лагерь построен из пластмассы, жести и собачьего дерьма. Это место рассчитано на двадцать тысяч человек, а нас тут сейчас пятьдесят тысяч, и каждый день прибывает пополнение. Мрачные эскадрильи комаров жужжат над варевом улиц, выискивая в нем мясо, из которого можно высосать кровь. Все парни, достаточно взрослые для Свободных легионов, ушли на войну. А оставшиеся мальчишки и девчонки выполняют дерьмовую работу за жетоны на еду, чтобы старики не голодали. Никто из детей больше не мечтает стать проходчиком, потому что в этом новом мире проходчиков не осталось.
5. Лирия
Лагерь 121
Я добираюсь до хижины моей семьи по листам обшивки и деревянным доскам, перекинутым через грязь. Такая здесь мостовая. Ровно в тот миг, как я проскальзываю под противомоскитной сеткой, небо раскалывает раскат грома. В хижине сухо; меня встречает густой запах похлебки. Наш дом, пять метров на семь, построен из неопласта, его украшают отштампованная звезда республики и крохотная крылатая стопа у самого пола. Непрозрачные пластиковые перегородки, спускающиеся с потолка, делят дом на две комнатушки. В передней части – кухня и гостиная. В задней – спальные места. Моя сестра Ава склонилась над маленькой плитой на солнечных батареях и помешивает похлебку в кастрюле. Я останавливаюсь у входа, тяжело дыша. Ава оглядывается на меня:
– То ли ты стала бегать быстрее, то ли тучи собираются медленнее.
– Я бы сказала, и то и другое. – Потираю шов на боку и усаживаюсь за маленький пластиковый обеденный стол. – Тиран все еще жжет хлам?
– Угу.
– Бедняга промокнет до нитки. Черт возьми, до чего же здорово пахнет! – Я вдыхаю аромат похлебки.
– В кастрюлю попало немного чеснока, – сияет Ава.
– Чеснок? Как он просочился через Лямбду? Они перестали накапливать новый груз?
– Нет. – Ава снова принимается помешивать похлебку. – Мне его дал один из солдат.
– Дал? По доброте своего благородного сердца?
– И это еще не все.
Ава приподнимает подол, демонстрируя сверкающие голубые туфли. Не башмаки от правительства. Настоящие туфли из кожи и качественной резины.
– Черт побери! А что ты дала ему взамен? – потрясенно спрашиваю я.
– Ничего! – морщит нос Ава от такого обвинения.
– Мужчины не дарят подарки просто так.
Ава скрещивает руки на груди:
– Я замужем!
– Извини, забыла, – говорю я, прикусывая