Железное золото. Пирс Браун
грязью. Чужаки бегут или плавятся. Потом демон уходит обратно в небо, и за ним через электронный динамик тянется боевой клич:
– …леманус!
– Лирия… – бормочет Лиам, прикасаясь к моей ноге. Он движется на ощупь, пока не добирается до моего лица. Он жив, хоть и весь в грязи. – Лирия, ты ранена? – спрашивает он сквозь слезы.
– Я здесь, – шепчу я. Сажусь и прижимаю его к себе правой рукой. – Я здесь. – Обнимаю мальчика и рыдаю. – Я здесь…
Кругом трупы.
Что-то не так с моим левым плечом. Мне никогда еще не было так больно. Из него течет кровь, рука пульсирует, и пронзительная боль спускается к пальцам. Мы сидим посреди мешанины исковерканных, корчащихся тел. Люди «Алой руки» мертвы или сбежали, чтобы спрятаться от огня с неба. Два белых, как кость, крейсера республики стреляют по грузовикам и стоящим на земле транспортным кораблям «Руки». Стальные рыцари со свистом рассекают воздух.
Это чересчур. Слишком громко. Я забираю Лиама и следом за немногими уцелевшими в бойне ухожу подальше от этого ужаса в береговые тростники. Там, испуганно затаившись, мы слушаем шум битвы. Выживших около дюжины. Они вздрагивают, когда взрывается бомба. Я сижу молча, покачиваясь взад-вперед, и наблюдаю за жуками, летающими над водой. Моя сестра в безопасности. Ее дети тоже. Мы скоро увидим их и улыбнемся друг другу. Мы с Лиамом скоро будем с ними.
– Смотрите! – выкрикивает кто-то рядом со мной, указывая вверх.
Рыцарь в собачьем шлеме падает, за ним тянется шлейф дыма. Республиканец плюхается в реку метрах в тридцати от нас. Мы все смотрим на воду. Он не выныривает. Я обвожу взглядом сородичей. Никто не двигается с места.
Он утонет.
– Мы должны помочь ему, – бормочу я сквозь стучащие зубы. Мне холодно, несмотря на жару.
Никто даже не взглянул на меня.
Я повторяю громче:
– Мы должны помочь ему!
И снова никто не шелохнулся.
– Вы, трусливый шлак!
Я велю Лиаму сидеть на месте и ковыляю в воду, пока она не доходит мне до шеи. Тут глубже, чем я думала. Я не сумею поднять его в одиночку. Выругавшись, оглядываюсь вокруг. Замечаю длинную веревку, соединяющую вместе полдесятка рыбацких лодок. Я бреду туда, отвязываю веревку и возвращаюсь на глубину. Лодки тем временем дрейфуют по отдельности. Течение тянет меня за талию, как плохой партнер по танцам, угрожая утащить вниз по реке. Вскоре вода смыкается у меня над головой. Я ныряю и ищу в мутной воде упавшего рыцаря.
И не вижу его.
Ил такой густой, что мне приходится дважды выныривать, прежде чем я по счастливой случайности нахожу его, задев ногой о кусок металла. Нащупываю ступней доспехи и с трудом отыскиваю в этой мути очертания человеческого тела. Чертовски мешает раненое плечо, и все же я кое-как привязываю к его ноге веревку, а потом всплываю, волоча ее за собой. Когда я добираюсь до берега, там уже ждет группа алых, чтобы помочь мне. Все такие храбрые и героические – после того как я сделала всю грязную работу.
Десять пар рук тянут веревку,