Белая как снег. Самюэль Бьорк
что их не позвали на большой праздник, но сегодня особенный день, и прийти должны только люди из его ближайшего окружения. Он запланировал все заранее. Даже скатерть с кружевами расстелил. Подарок бабушки на Рождество. Или мамин, на конфирмацию? Старик уже не помнил, да и какая разница. Сегодня эти посторонние мысли не должны ему мешать. Ведь сегодня двойной праздник. Семьдесят лет, подумать только. И что самое главное, новая работа. Что они там говорили? Что он ушел из актерства? Как бы не так. Дед улыбнулся, сбросил полотенце на землю и вошел в холодную воду.
Он дебютировал еще в возрасте восемнадцати лет, в гимназии Оддевала в постановке евангельской истории о Рождестве. Конечно, он хотел играть Иосифа, но роль стражника оказалась вовсе не так плоха, как думали люди. И кто же главный герой? Просящий пристанище путник? Который даже ребенка жене сделать не смог? Или тот, кто решал, кому можно зайти и переночевать, а кому нет? Вот именно. Ответ напрашивается сам собой. Старичок с белесыми волосами снова улыбнулся, намылил щетку, обмакнул в воду и стал тереть себе спину. Ах, до чего же красиво озеро Лилла Хёпперёдшон при этом свете. Он жил тут шестьдесят четыре года из своих вот-вот семидесяти. Сначала с мамой и бабушкой. Потом только с мамой. Потом один.
Хотя…
Нет, он даже думать об этом не мог. Скоро начнется праздник. Лилла Хёпперёдшон – озеро с береговой линией в одну целую шесть десятых километра. В самом глубоком месте – девять метров, а не пять и одна десятая, как утверждали в автосервисе «У Рэя», когда он заходил к ним узнать, во сколько обойдется вернуть к жизни старую «Вольво», которая стояла в гараже. Пять целых одна десятая – это средняя глубина, то есть если взять все ее значения, сложить и поделить на количество. Как они разозлились тогда, проехав весь этот длинный путь по лесу и не обнаружив «Вольво» на месте. Как они ругались матом и какие гадости делали. Да что один из них себе позволил? Этот идиот покачал головой и сплюнул в ноги старику. Очень жаль, что так вышло. Машина ему бы пригодилась. С ней намного проще добираться в некоторые места. А так ему приходилось тащить на себе велосипед через лес, а потом крутить педали до самого квартала Систем в Уддевалле, только ради него. Аквавита «Халландс Флэдер». О да. Здесь экономить не стоит. Тридцативосьмиградусный, со вкусом цветков бузины и корицы. Старик закончил тереться мочалкой и полностью окунулся в воду, чтобы смыть пену.
Ну и что такого в вашем Стокгольме?
Нет, не о городе он думал.
Аллан Эдвалль[4].
Вот о ком.
Эдвалль, без сомнений, на первом месте. Старик мысленно составлял список тех, кто будет сидеть за столом, а кто останется висеть на стене.
Нет, не Стокгольм со своими соленой водой и блудницами, которым платили за танцы в маленьких комнатушках, где пахло смертью, после того как перепьешь крепкого алкоголя.
Уж лучше лес около Оддеваллы.
Тут хоть жить можно.
Вторая роль старика – наверное, ей он гордился больше всего, – арестант в тюрьме под номером 112-452311. Осужден за эксгибиционизм в парке «Васа» и укрывательство краденых вещей. Эту пьесу долго не снимали с афиш. Четырнадцать месяцев. Вот какой популярности
Шведский актер, композитор, кинорежиссер.