Эксгумация юности. Рут Ренделл
в который супруга наверняка поверит. Он предполагал, что, как только уедет, Анита и человек, носивший защитный мундир, окажутся в постели – в его постели. Где-то после полуночи он собирался незаметно вернуться.
Все так и вышло! Они лежали в его постели и крепко спали. Заперев за собой дверь, он сначала задушил мужчину, потому что Анита была маленькой и слабой женщиной, которая не могла с ним тягаться. Затем, немного погонявшись за ней по комнате, он сбил ее с ног и задушил тем же кожаным ремнем, что и любовника. Вскоре все было кончено. Пятна на полу были только от его собственной крови – из царапин, – да и той немного. Он легко отрубил им кисти рук – пригодился опыт работы на скотобойне. Прежде чем положить эти две руки в жестяную коробку из-под печенья, он снял два кольца Аниты – обручальное и подаренное в день помолвки. Это было для него своего рода премией. Он совсем забыл об этих кольцах, когда рассчитывал, сколько денег сможет раздобыть. Конечно, их можно продать. Отправиться куда-нибудь подальше – в Девоншир или даже в Шотландию – и отыскать там ювелира, который отвалит ему много денег за бриллиантовое кольцо. Анита сама купила его. Ей хотелось иметь бриллиантовое кольцо, а он не мог за него заплатить.
На дворе был октябрь – это лучше, чем лето, потому что не нужно спешить избавляться от тел. Теперь, когда он отрезал кисти рук, которые когда-то гладили друг друга и переплетались пальцами, он едва ли понимал, зачем это сделал. Чтобы любоваться на них? Чтобы напоминали о его мести? Но все это было в прошлом. Он знал, что через день-два уже едва ли захочет вновь взглянуть на эти руки. Теперь нужно было спрятать их в надежном месте; мысли о том, что они там лежат, скрытые от посторонних глаз, будет вполне достаточно. Он обернул тела простынями и связал садовой веревкой.
А ребенок все проспал. Ему было девять лет – достаточно, чтобы наблюдать, пусть и не осознавая до конца происходящее. Вуди знал, что должен как-то избавиться и от него. Нет, он не прочил ему ту же участь, которую уготовил Аните и ее любовнику. Майкл был все-таки его сыном, и это трудно было отрицать, поскольку мальчик был очень похож на своего отца. Не испытывая к нему особой любви, Вуди все-таки ощущал своего рода кровную связь с мальчиком. Майкл был его сыноми теперь, когда жены не стало, самым близким на свете человеком. Он мог бы все устроить так, чтобы больше никогда не увидеть его снова, но пролить кровь ребенка – нет, об этом не могло быть и речи.
Завернутые в простыни тела он отволок в летний домик и завалил дровами. Крышка жестяной коробочки закрывалась очень плотно, поэтому никакого запаха не было. Он спрятал коробку в платяной шкаф Аниты, под теми самыми платьями, которые она любила себе покупать, но понимал, что со временем придется отыскать для нее другое место. Он спал в комнате, где убил обоих, и иногда вспоминал о жестяной коробке, но так и не решился открыть ее. Уже должен был начаться процесс разложения, и он боялся того, что увидит, и запаха, который почувствует, если осмелится открыть.
Он знал, где в последние два месяца собираются