Время посмотреть вверх. Сборник рассказов. Арья Виш
выкладывать из обуви. Её у нас было больше всего – старой, поношенной, но отчего-то не выкинутой. На праздничный ужин – желе. Обязательно апельсиновое! Его я любила больше всего, а мама готовила его редко-редко.
Деду Морозу полагалось быть в модных джинсах и шелковой рубашке. А еще без бороды и с волшебными усами. Уже и не помню, почему так.
А подарки оставлять в изголовье. Как всегда, делала мама. Это же наш Новый год!
Когда я показала записи маме, та отчего-то заохала и прижала крепко к себе. И предложила в этом году провести все так, как я написала. А еще я решила, что раз мама охала, то нашего Деда Мороза будет звать Охохо.
Тот Новый год я запомнила надолго. Самые светлые моменты уходят так быстро и безвозвратно. Больше у нас так отпраздновать не вышло. Мама устроилась на другую работу, все наладилось, а про тот праздник мы и забыли. Но я сохранила свои записи, написанные детским кривым почерком.
И вот. Новогоднего настроения нет, ёлка не радует, а от запаха мандаринов кружится голова. Я вынула тетрадку со «своим» Новым годом и улыбнулась. Эх, сейчас бы вернуться и отпраздновать, как тогда…
Звонок в дверь. Я нахмурилась и пошла открывать. На пороге стоял мужчина в «модных» джинсах, шелковой рубашке. В руках у него была вазочка с моим любимым апельсиновым желе. Под роскошными усами таилась улыбка.
– Ну, что, в этом году Дед Мороз – я! Ваш Дед Мороз устал, да здравствует Дед Охохо! Ты рада? – он подмигнул. – Заскочил к тебе первой, как к своей создательнице. С Наступающим и украшай дом как положено! – он сунул мне в руки вазочку с желе и исчез.
Я потерла глаза. Вроде не сон… В груди стремительно разгорелась радость и какое-то предвкушение чуда.
– Доча, дочь… – послышался топоток маленьких ног. – А давай встретим Новый год как в моем детстве?
А наутро в изголовье кровати обнаружился целый ворох подарков.
Живые мертвецы
Я помню тот день. Он был совсем обычный. Большинство мужчин уже ушли на охоту, женщины возились с бельем, а нас, подростков – уже не мальчишек, но еще не охотников, оставили здесь. Помогать.
Я бросил еще пару дров в костер и прижал сестрёнку поближе. В тот день я стал трусом.
Они появились внезапно. Выскочили из лесу, со стороны Большой дороги. Она вела от нас к соседям.
Повисла оглушительная тишина. Мы видели, что пришедшие злы, а одежда в крови. Что лошади взмылены, а на боках висят окровавленные мешки.
Мы видели, что здесь не будет разговоров.
Их было много. Так много, что даже, если бы все наше племя было здесь, мы бы не справились… А, может, страх затуманил мой разум? Одно мне казалось точно – все стоя́щие рядом со мной – «живые мертвецы». И быть таковыми нам осталось недолго.
Мысли пронеслись за секунду. Сбоку раздался воинственный клич. Все смешалось. Белые люди бросились вперед, в воздухе запахло порохом, и раздались первые стоны. Свои и чужие.
А я стоял. Стоял, не сводя глаз с главного – он так и не слез с лошади.