Цирковой поезд. Амита Парих
другом конце океана в Бразилии труппа танцоров капоэйры и барабанщиков была лишь рада присоединиться к предприятию Хораса, ведь местные власти запрещали им развлекать народ такими представлениями. В Германии и Советском Союзе он нашел пловцов, не попавших в олимпийские сборные, но все еще желавших доказать что-то себе и другим.
Путешествия продолжались примерно год, и все это время коллекция трюкачей лишь полнилась. Он никогда не выбирал уже раскрученных и популярных артистов, предпочитая тех, кто потерял кого-то (родителя, жену или ребенка) или уверенно брал бронзу в своем виде спорта или искусства. Эти люди, как он полагал, были на пороге славы и хотели бороться ради того, чтобы заполучить ее и расцвести.
Труппа была практически набрана, и Хорас вернулся в Лондон, где разместил будущих циркачей в доме напротив своего под присмотром помощника Чедвика. Единственное, чего не хватало его цирку, так это иллюзиониста. Того, кто бы завершал каждый вечер и заставлял бы зрителей ахать от удивления. Его желание исполнилось в Салониках, где он заприметил Тео Пападопулоса.
Для многих людей Тео Пападопулос был величайшим иллюзионистом всех времен. Когда он давал представления в амстердамском порту, то моряки от Балтики до Каспия ставили на якорь суда, чтобы посмотреть, как Тео ходит по воде. Дети ахали, когда он окрашивал гусей, бегающих по итальянским деревням, в цвета радуги. В Вене женщины падали в обморок, когда тот на лету превращал гальку в блестящие бриллианты. Взрослые мужчины забывали о том, что они выросли, и с детским восторгом смеялись, после того, как Тео выходил невредимым из ящика, куда только что вогнали с дюжину японских ножей. Куда бы он ни ездил – от Лондона до Праги и Берлина – люди оставались в восхищении. Не было трюка, которым бы он не сумел овладеть, и чуда, которого бы он не сумел сотворить.
Когда Хорас, будто завороженный, наблюдал за его представлениями, то понял для себя, что с этим фокусником труппа наконец будет полностью укомплектована. Тео обладал актерскими данными Гудини, мастерством Деванта[1] и интеллектом Келлара[2].
Едва представление завершилось, Хорас, словно потеющий пингвин под греческим солнцем, принялся протискиваться сквозь толпу расходящихся людей. Нужно было сохранить профессионализм, говорил он себе, глядя на полы своего пиджака. Ему было плевать на цену, которую придется пообещать иллюзионисту, думал он. Ему нужно было подписать контракт с тем, кто станет жемчужиной в короне «Мира чудес».
Однако улыбка сошла с уст Хораса, когда он увидел жену иллюзиониста. Она была классической красоткой с лицом богини, высеченной в мраморе. Ее темные густые волосы были собраны сбоку и схвачены заколкой. Ее животик, пусть и не такой большой, как у Хораса, явно выдавался вперед. Тем не менее Хорас представился и пригласил пару на ужин.
Позже тем же вечером они ели в кипрской таверне на крыше отеля, откуда открывался вид на залив. Тео рассказал Хорасу, с чего начинал свое дело, как загорелся
Дэвид Девант – легендарный иллюзионист из Англии.
Гарри Келлар – известный американский иллюзионист.