Скавуль. Мурмуары кота Феликса Эдмундовича Великолепного. Анна Долгарева
у меня раскошное. И ушки самые остренькие. Што кусь у меня меткий и крепкий. Ищо што лапоньки у меня самые мяконькие и горлышко самое белое. А усы поразительные!
И штобы больше неходили никуда и друг друга негладили. Меня только глаили штобы. Ищо вкусинький паштетик штобы мне сували. Я бы можыт и отворачивался. Говорил бы: нет, Аничка и Скрипач, нинада мне паштетик, коту такому утомленному паштетиком. Но надо штобы сували.
Но не будет так, патамушты жызнь сурова к Аничке и Скрипачу. Поэтому никогда меня кота такова чюдесново достаточно любить небудут. Очинь это пичально.
Я Феликс раскошный кот и президент шкафа сиводня подвергся ужасному надругательству!
Аничка сказала: «Собирайся, толстенький, поедем на маникюр». Я незнал, што такойе маникюр, но звучало кабута штото вкусинькое. Как паштетик гурмэ, к каторому я очинь одобрительный. Поэтому я запрыгнул в домик сразу и пашол с Аничкой. Ехал с ней в кролейбусе. Говорит ей мякмякмяк и другие слова любовные. Голову высунул из домика, и все люди в кролейбусе нимедлино сказали, што я васхитительный чюдесный котик. Оттово я стиснялся иногда и прятал свою виликалепность в домик обратно.
Но когда мы пришли, я пачуствовал штота неладное. И увидел, што передо мной ЮЛЯ ВИТИРИНАР БЕЗСЕРДЕЧНАЯ!
Спрятался я в домик и в домике сильно сидел. Но они меня доставали вместе, но я очинь сильно сидел. И тогда они бизжалосно миня вытряхнули! Как так можно. Вообще так с котиками. Нипанимайу.
Тогда Аничка миня держала, а Юля витиринар с сотонинским хохотанием обрезала мне мои коготочки чюдесные. Я не плакал и не кусь, только головой сильно в Аничку прятался. Приуткнулся в Аничку такую изо всех сил. Слов у миня не было от вазмущения.
Потом когда домой ехали, тут я уже громко Аничку поругал. Што безсердечная она и предательница говорил. Што кота миня такова хорошево не любит и не ценит. Што мучительница котиков она.
И когда домой пришли, то я приулегся. Недалеко от Анечки штобы она видела, как я страдаю. И она мне пузичко мяшкурить стала, но я не кусь ее, только лизь слабенько, штобы видела, што я утомленный очинь кот измучинный. И она тогда стала говорить: «Ну Феликс, ну куси меня! Я волнуюсь, когда ты не кусь!»
И ТОГДА Я НАПРЫГНУЛ И КУСЬ.
Думают, што я плохой кот и Аничку не ценю. А я очинь чюдесный, нивироятный кот. И это Аничка меня не ценит.
Вот однажды Аничка уехала с фотоаппаратом своим гвупым и бронежылетом на три дня, а дверь в мой тувалет закрыла. И я очинь старался, но открыть нимог.
Тогда я Аничкину сумку нашол и назначил ее ту-валетом. И только в тувалет ходил. Не гденибудь. Такой виликалепный кот.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными