Прозрачный дом. Мирослава Чайка
но Тимыч стоял на своем:
– Почему я должен повторять вопрос? Из-за чего драка?
Наташа, громко сопя, поглядывала из-под густой челки на свою соперницу, но так как Лора не открыла даже рта, то она перевела взгляд на учителя и еле слышно пробубнила:
– Из-за Волкова.
– Вы дрались из-за Родиона?! Какой кошмар, это же вдвойне стыдно! Это парни дерутся за девчонок, а не наоборот. Помните, мы с вами учили рыцарские бои, на которых рыцари сражались за сердце своей прекрасной дамы, а что же вы так низко себя цените?
– Тимофей Михайлович, объясните Наташе, что Родик мой, и ей нечего лезть к нему, – наконец заговорила Лора, поднимая на учителя свои красивые миндалевидные глаза, полные гнева.
– Вам обеим нужно усвоить, что мужчины не ценят излишнего проявления чувств.
– Точно, Мухина, ты прилипла к Родику как сопля, даже смотреть противно, – выпалила Лора, довольная, что Тимофей Михайлович принял ее сторону.
– Ты, Лора, тоже ведешь себя недостойно. Сквернословишь, дерешься, не думаю, что Родион мечтает о девушке с таким поведением.
Лора в ответ хмыкнула, схватила пакет с надписью Montana и направилась к выходу, сжимая в руке чужой браслет. А Тимофей Михайлович подождал, когда захлопнется за ней дверь, и решил продолжить разговор с Мухиной.
Девушка поверх мокрого халата натянула коричневую вязаную кофту, затем стала собирать свои банные принадлежности и ждала вопросов. Она была довольно умна и хорошо изучила манеру Тимыча их воспитывать. «Сейчас будет докапываться до сути. Ему важна не косвенная, а истинная причина драки», – размышляла Наташа, чувствуя на своем затылке тяжелый взгляд классного руководителя.
– Наталья, может, расскажешь, что на самом деле послужило причиной драки?
– Ничего особенного. Я сплела для Родика фенечку, а Лора у меня ее отобрала. Решила, что может мне запретить делать то, что я считаю нужным. А это нарушение моих свобод, не так ли?
Тимофей Михайлович тяжело вздохнул и ничего не ответил. Он открыл входную дверь и взглядом показал ученице на выход.
– Вы нас накажете? – решила поинтересоваться Мухина, чувствуя, что разговор не окончен.
– Нет, Наталья, вы и так уже наказаны.
– Что вы имеете в виду?
– Вы чувствуете, что потеряли внимание Родиона, – отсюда и гнев, от безысходности.
В то время, когда Тимыч выслушивал по телефону сторожа, в квартире Ольги Васильевны тоже раздался звонок, но не телефонный, а дверной. Это была та самая Нина Ивановна – Колба, как ее минуту назад назвал Тимыч. Она еле удерживала на одной руке свежеиспеченный медовый торт, но предназначался он отнюдь не для пионервожатой.
– Оленька Васильевна, а я к вам, – сладким голоском пропела химичка, но, заметив, что открывшая дверь хозяйка квартиры хотела запротестовать, подумав, что соседка пришла с презентом, Нина Ивановна тут же принялась объяснять: – Это торт для Тимофея Михайловича, я хотела попросить у вас какое-нибудь симпатичное блюдо,