Под сенью жёлтого дракона. Константин Петришин
к себе Кан Шэн.
На этот раз он не улыбался. Держал себя сухо и сдержанно. Не предлагая Владимирову даже присесть, спросил:
– Товарищ Сун Пин, мы просили вас передать в Москву нашу просьбу о военной помощи. Что с ответом?
– Я ничего ещё не получал, – ответил Владимиров. И, заметив ироническую усмешку на лице Кан Шэна, пояснил: – Вы должны понимать, что любые поставки вооружения в Яньань будут рассмотрены в Чунцине, как нарушение договора между СССР и Гоминьданом. И как возможная подготовка к гражданской войне. Однако, что решат в Москве я не знаю. Кан Шэн хмыкнул и прошёлся медленно по кабинету.
Прошло, наверное, не менее минуты прежде чем он произнёс тусклым голосом:
– Великий Конфуций однажды сказал: «Благородный муж должен стыдиться, когда его слова расходятся с поступками». Я вас больше не смею задерживать, товарищ Сун Пин. До свидания.
Последние слова Кан Шэн неожиданно для Владимирова произнёс по-русски с нескрываемой издёвкой.
Вернувшись домой, Владимиров рассказал только что вернувшемуся от Бо Гу Алееву о своей встрече с Кан Шэном.
– …Его словно подменили, – посетовал Владимиров.
Алеев усмехнулся.
– С ним такое случается, – проговорил он. – Здесь просто не хотят понять, что поставки оружие в Яньань окончательно приведут к ещё большему напряжению в отношениях между КПК и Гоминьданом. А в прочем, у местного руководства свои и совсем другие планы. И они этого особенно не скрывают. Однако с японцами они воевать не собираются. Мне об этом сегодня сказал Бо Гу. Не прямо, конечно…
Владимиров на какое-то время задумался.
– Интересно… – проговорил он. И обратился к Алееву: – Я давно хотел у тебя спросить, что за человек и что представляет собой Бо Гу?
– Личность довольно интересная, – ответил тот. – Имя ему родители дали Цинь Бансянь. Когда ему исполнилось девять лет, умер отец. Ещё в школе он увлёкся чтением древних рукописей династии Цинь. И где-то в это время взял себе имя Бо Гу. В 1925 году стал студентом Шанхайского университета и руководил студенческим сходом… Насколько я знаю, Шанхайский университет был тогда чуть ли не кузней революционных кадров… В университете Бо Гу вступил в КПК, примкнув к движению 30 мая…
– Мне говорили, что он учился и в Москве… – сказал Владимиров
– Да. В 1926 году. В университете Чжуншань имени Сунь Ятсена. Здесь Бо Гу познакомился с Ван Мином, который приехал в Москву годом раньше. Они оба приняли активное участие в организации «группы 28 большевиков». Члены этой группы считали себя истинными марксистами и планировали коренным образом изменить ход революционных событий в Китае. Ни больше, ни меньше! Ну а в 1930 году Бо Гу и Ван Мин вернулись в Китай. Однако уже в следующем году Ван Мина снова направили в Москву в качестве руководителя делегации КПК при Коминтерне, а Бо Гу избрали членом Центрального бюро КПК, а затем и секрётарем ЦK КПК…
– А где в это время был Мао? – поинтересовался Владимиров.
– Воевал, –