Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы. Анна Зоркая
мелкая мебель, шкатулки, подсвечники, посуда. Ширпотреб. А вот потом, когда вошел во вкус, то принялся приобретать действительно уникальные вещи. Не у преступников! – предупреждающе поднял он палец. – Он покупал их у коллекционеров или искал объявления о продаже. Иногда участвовал в квартирных аукционах, которые иногда проводили родственники умерших пожилых людей. Не рисуй в воображении образ барыги со сладострастной улыбкой на лице. Все было не так.
– Почему эти твари выбрали его в качестве покупателя? – прошептал Эдик.
– Твой отец был излишне доверчивым, – ответил Мигунов. – Осторожничал не там, где нужно. А твоя мама далеко не всегда могла быть рядом. Она была, знаешь, как сенсор в отношении людей и всего остального.
– Господи.
Эдик опустил голову на грудь, вцепился пальцами в колени и сразу же отпустил их ‒ импульсивное желание сделать кому-то больно, да хотя бы себе, потому что очень болело внутри, давило на диафрагму. Он уже не ненавидел, но легче от этого не становилось.
– После новостей о ДТП я понял, что вся коллекция твоего отца теперь принадлежит… никому. Не мне, понимаешь? Скорее государству, но и тут у меня возникли некоторые сомнения, ведь я абсолютно не знал, что там куплено лично им, а что попало в его руки случайно. Учет вел только он, я же просто был доверенным лицом, этаким надежным и проверенным кладовщиком. И тогда я стал ждать. Уголовное дело, в которое вляпались твои родители, наверняка еще продолжали расследовать, поэтому мне пришлось жить в постоянном напряжении, ожидая либо повестки, либо обыска. Но время шло, а ничего не происходило. Ты, наверное, хочешь спросить, почему я все-таки не рассказал об этом тебе? Наверняка хочешь. Так вот, о тебе я помнил, но понимал, что еще не время что-либо предпринимать. Предметы искусства, которые хранились в моей квартире, имели свои истории, и я не знал, можно ли с ними выходить на рынок. Это первое. Второе ‒ финансовый вопрос. Как я мог продавать эти вещи? Они же могли быть в списке украденного. Всплывут ‒ и все. Меня бы привлекли. Такой риск существовал всегда. И я вообще решил не прикасаться к тайному складу, но всегда знал, что рано или поздно ситуация разрешится сама собой. Так оно и вышло. Знакомая однажды рассказала, что покупала в салоне мебели диван в гостиную и ей попался великолепный продавец. Он дал несколько советов по интерьеру, а после сделал ей скидку. Когда она назвала имя и фамилию продавца, то я понял, о ком она говорит.
– Да я из того салона давно ушел, – скривил губы Эдик. – Кстати, а если бы ваша знакомая на меня не наткнулась? Так бы и покрылось пылью отцовское наследие? Очень в этом сомневаюсь.
– Я бы нашел место, куда его можно было бы сплавить, – уверил Эдика Мигунов. – Но это стоило бы мне очень дорого. И, повторюсь, коллекция мне не принадлежала.
– Боже мой, какая чистая душа! – не выдержал Эдик. – Вы этажом не ошиблись, дядя? Вам бы в рай, там на таких молятся. Не верю. Не верю! Ни во что, о чем вы говорите. Мать с отцом сбегают из страны, забыв сказать