Буду твоей Верой. Анна Белинская
у него могут быть планы. – А сейчас в твоих интересах сделать так, чтобы все знали, что МЫ, – интонационно выделяю последнее слово, – влюблённая пара.
Бестужев одобрительно кивает, берёт меня за руку, отчего я сначала пугаюсь, переживая, что Артём Чернышов увидит наши сцепленные руки, но потом вспоминаю, что для него-то я и устроила весь этот цирк, и позволяю вести себя в спортзал парню, от которого мои жилы стынут.
– Привет, это моя –девушка, мы – влюблённая пара…
– Здорова, пацаны, мы – пара, все слышали?
– Эй, Пряхин, – орёт на весь зал полудурок, – она – моя девушка, а я – её парень…
И так с каждым, пока мы проходим от холла до волейбольной сетки.
У меня начинает подёргиваться глаз, и, кажется, даже скатилась слеза… от стыда и отчаяния….
– Что? Опять не так? – поворачивается Бесстыжев и удивляется. – Ты же сама просила сделать так, чтобы все знали. Теперь знают все, – довольно заключает недоумок, а у меня обречённо опускаются плечи.
Наверное, стоит сменить пальто на зимний пуховик, потому что, если так дело и дальше пойдёт, то мой красный нос отвалится, а ноги ампутируют от переохлаждения.
Дышу тёплым воздухом на озябшие руки и переминаюсь с ноги на ногу, ожидая ненавистного женишка на выходе из корпуса, как и договаривались. Но лишь с той разницей, что ждать меня должен был он, а не я целых 40 минут.
Я могла бы пойти в вестибюль и подождать его там, но на выходе мне разглядеть будет удобнее, именно поэтому я никуда не ухожу, полностью уверенная, что звёздный засранец всё еще там.
Он выходит тогда, когда мои сопли превращаются в две солёные сосульки.
Спускается по лестнице лениво, не торопясь, непринуждённо беседуя с низкорослым парнем.
Вы только поглядите на него!
Я тут скоро конечности потеряю, а он не торопится, да ещё и… приглядываюсь, сощуривая глаза под запотевшими очками… ест?
В руках у Рональдо Бесстыжева надгрызенная булка, которую он на ходу кусает и глотает, не пережёвывая.
– Давай, Бес, до встречи на тренировке, – прощается парень, на что Бестужев кивает и что-то мычит, салютуя надкусанной булкой.
– Вкусно? – выныриваю, как чёрт, из-за спины недоделанного женишка. Пусть испугается и подавится!
Но спокойствию Рональдо Бесстыжева мог бы позавидовать сам Криштиану, поэтому парень, нисколько не удивляясь, отвечает:
– Дерьмо, конечно, но есть можно. Будешь? – сует мне в нос булку, которая и не булка вовсе, а пирожок с сомнительным мясом.
– Я такое не ем, – отпрянув, неприятно морщусь, – меня дома, знаешь, какие вареники ждут, – мечтательно вспоминаю тёплые мучные ушки, – и не дождутся, скорее всего, – моментально меняюсь в лице и грозно бурчу этому болвану, – потому что я уже сорок минут жду тебя! Мы же договаривались! – снова рявкаю, и мне уже кажется, что я превращаюсь рядом с Бестужевым в цепного пса, не умеющего разговаривать по-человечески, а только рычать.
– Так я в столовой был. Обедал. У меня тренировка через два часа, – как само собой разумеющееся