Изваяние тысячи ликов. Сослан Владиславович Джиоев
/p>
и слова. Ни Чад, приложивший усилия сзади и толкнувший лодку к берегу, ни Рыжий Киралл, чья огненная макушка погрузилась в холодную воду, оттого что он потерял равновесие, ни Вестмарк, схватившийся за левый край лодки, ни тем более остальные. Казалось, никого не удивил этот дурной запах, даже когда Лотар увидел его причину.
Едва лодка зацепилась за дно, оставшиеся на ней люди сошли на серый берег, усыпанный прогнившими от влаги кореньями, разломанными ветками, рванным тряпьем. Люди были на этом берегу, но только мусор, оставленный ими, говорил об этом. Влажный песок наверняка сохранил бы следы, но ласкающие его волны не оставили столь веских улик.
Молодой Петт первым подошёл к зловонной тушке животного – той самой причине дурного запаха. Животное умерло ближе к лесной чаще, начинавшейся сразу после берега. Петт весело присвистнул и склонился над тушкой, но даже в этом беззаботном действии Лотар уловил некоторую нервозность парня.
Вороны злобно каркали внутри густого леса, прогоняя непрошенных гостей, ветер шелестел меж деревьев, донося солёный вкус моря, гонял песчинки и разбросанные ветви. Казалось, обычные природные явления, но нечто в них подсказывало, что остров, в самом центре Мирного моря, совсем не рад их появлению.
Подошёл Тобин, сутулый и горбатый, в кольчужной чешуе его застрял песок.
– Сучье место! – брякнул он.
Он тоже это чувствует, подумал Лотар.
«А ведь мы только вступили на берег».
Лотар повернулся к морю. Там на горизонте маячил княжеский корабль, прозванный «Робкая Далла», с которого они спустились на воду. Он не покинет своего места ещё пять дней. Капитан будет ждать возвращения Лотара, хоть тот и не рассчитывал задерживаться на столь долгое время. Теперь Чад и Дастен тоже обступили тушку. Что-то приковывало их внимание. Лотар подошёл выяснить что.
– Лошадка три дня лежит, – присвистнул Молодой Петт. Не смотря на свои неполные двадцать лет парень уже потерял большую часть зубов, отчего шипел как беспокойная змея.
И верно. Труп лишился большей части своего мяса, а оставшееся смердело так, что сворачивало все внутренности. Пустые глазницы наполнились червями, между длинных и тонких рёбер тоже копошились черви, мухи сновали всюду, лезли в глаза, беспокойно жужжали.
– Символ! – брякнул Тобин и все обернулись на него, – Здесь символ! – повторил дружинник под тяжестью множества глаз.
Лотар прикусил губу.
– Гляньте кругом, – велел Тобин, заметив, что не все поняли его слов, – Брёвна энти, вона те сучья – все здеся под стать символу.
И верно. Лотар заметил некоторую последовательность в расположении тех или иных предметов, как казалось на первый взгляд, разбросанных по всему берегу. За исключением нескольких веток и оборванных платков, что ветер унёс за пределы этой местности, предметы представляли собой ровное кольцо, внутри которого лабиринтом расходились остальные части. Центром кольца оказалась тушка лошади и мужчины снова обступили ее кругом.
Брюхо животного все ещё сохранило некоторое подобие своего прежнего вида. Бурые пятна и черви не помешали разглядеть длинный и глубокий разрез сделанный, как не трудно догадаться, ножом с широкой и толстой сталью.
– Жертва? – спросил Лотар, ни к кому в сущности не обращаясь.
– Как пить дать оно! – ответил Рыжий Киралл и сплюнул.
– Тёмное это дело, Лотар, – сурово сказал Тобин.
– Ты, что же, зверя мертвого испугался, старик? – просвистел Молодой Петт и ухмыльнулся, оскалив беззубый рот.
Тобин взглянул на него и не было в этом взгляде ничего хорошего.
– Зверь тут ни при чем, – ответил он, – Но символ этот тёмный! Не видывал я никогда такого, чтобы зверя убивали вот эдак. Ни один бог, известный мне, такого не упросит.
Среди дружины пронёсся одобрительный рокот, а Заяц Гевин сказал:
– Плыть отсюдова надо, Лотар. Плыть и все тут! Князю скажем, что чёрной рукой тут пахнет, вот и не стали лезть на рожон. Пущай сюда дружину шлёт, они и прочешут Глазницу!
Снова одобрительный рокот, Чад и бородатый Вестмарк одобрительно закивали.
«Боги! Надо же было причалить именно к этому берегу…».
Лотар и сам хотел бы вернуться на материк, за стены родного города, но долг велел оставаться ему здесь. Он снова поглядел на корабль, остававшийся на горизонте, но сразу отвёл глаза.
– Никто никуда не уплывет, – жестко и громко сказал он, – Князь велел нам узнать, почему боярин Хеггель не отвечает на его зов и я здесь, чтобы выполнить его поручение. Всякий, кто противится этому, должен был подумать прежде чем отправляться сюда. И я надеюсь, что вы подумали, ибо в ином случае попадаете в немилость нашего князя, а значит и в мою немилость тоже, – Лотар оглядел лица своих людей, а затем снова взглянул на зловонный труп, – Кто бы ни сделал этот символ, он всего лишь человек. Бояться нужно только богов, ибо те не умирают, когда пронзаешь их тело клинком.
Дружина ответила молчанием. Если кто-то и был