Сводные. Жасмин Майер
надо охраны, Яков, – отвечаю, скрестив руки на груди. – Это…
Кай смотрит на меня с прищуром, и я понимаю, что под маской он улыбается.
– Это мой сводный брат. Его зовут Кай.
Первый раз дается особенно сложно. Хотя не думаю, что когда-нибудь привыкну к тому, что мы теперь семья.
Розенберг не замечает моих мучений, а его удивление длится недолго. Он протягивает Каю ладонь, и тот ее пожимает.
– Ну и дела! Яков.
– Кай.
– Юль, а чего не сказала, что у тебя теперь брат есть? Давно вы вместе?
Вместе.
Эта фраза, как локомотив с отказавшими тормозами, что пролетает в каком-то миллиметре от меня, обдавая жаром и едва не сбивая с ног.
Отворачиваюсь от смеющихся глаз Кая. Тренировка все равно сорвана, так что напяливаю на себя теплый спасительный батник, который скрывает мое тело. Развязав пальцы13, натягиваю до колен связанные бабушкой яркие гетры и обуваю специальные угги.
Объяснение Кая выходит коротким:
– Родители съехались, а нашего мнения не спросили.
– Как обычно! Маску, кстати, можешь снять, Кай. Толпы тут нет, как и проверяющих. Теперь понятно, почему тебя пропустили в академию. Это Платон за Юлей отправил? Будешь сам ее теперь возить?
– Все верно, – отвечает Кай с довольной улыбкой. – Даже машину свою дал.
Тяжелый и неуправляемый локомотив все-таки слетает с рельсов. Обрушивается на меня всей своей тяжестью, и я дышу так, как будто в моем теле не осталось ни одой целой кости. Папа не мог так поступить со мной!
– Слушай, – вдруг встревает Розенберг. – А помоги уговорить твою сестренку сходить со мной на свидание?
Довольная улыбка тут же сползает с лица Кая.
Не ожидал, дорогой братец?
– На свидание с кем? Прости, не расслышал.
– Ну как с кем? Конечно, со мной!
Кай кивает с видом оскорбленного дегустатора, которому вместо элитного вина подсунули какую-то кислятину, и выплевывает второй вопрос:
– А куда?
– Отличный ресторан с видом на крыши Питера.
От упоминания крыш Кая перекосило еще сильнее.
– И когда?
– Завтра. Я даже столик уже заказал на свое имя.
– Столик на двоих?
– Конечно! Зачем нам кто-то еще?
– А во сколько?
– В девять вечера, живая музыка будет.
– Заманчиво… Но нет, Юля никак не сможет пойти.
– Чего-о-о? – у Розенберга аж глаза выпучились. – Это почему?
– Удивлен, что ты не подумал об этом, – с невозмутимым видом отзывается Кай. – Вы ведь оба из этих… Балетных. У нее же прослушивание! Юле никак нельзя нарушать режим, диету, и ей особенно важно высыпаться. Ты ей добра желаешь, Яков?
– Конечно, – тянет Яков, не понимая, куда клонит Кай.
– Тогда подумай, каково ей будет в том ресторане, если съесть ничего нельзя, а ложиться спать надо уже в десять?
– Ты так рано ложишься, Лю? – удивляется Розенберг.
Я
Пальцы – слэнг танцоров балета. Так между собой они зовут пуанты