Последний тигр. Татьяна Белова
ноги надсадно гудели. И чего его так тянуло на эту площадь?
Орис устало опустился на ступеньки ратуши и подпер голову руками. Те самые Храмовники – хромые овны создателя – нищие, попрошайки, юродивые, обступили его со всех сторон. Их стоны и мольбы заглушали гул толпы и проповедь священника, только хоровые песнопения и звуки органа прорывались к раскаленным от солнца небесам.
Не в добрый час привела их дорога в этот город.
Орис закрыл глаза и стал слушать.
Звуки стучали в висках, разрывали барабанные перепонки, обтекали со всех сторон.
– Говорю тебе, эта та тварь на него напала. Не зря в закрытом гробу хоронят.
– Опять ты за своё Веридий.
– Шрамы на лице Хёльма видел? Так вот я думаю, меченый он, Хатту душу продал!
– Вот завтра и увидим, – хохотнул собеседник. – Глядишь, поймают охотники это порождение мрака, тебя на опознание позовут!
– Зря смеёшься, Фикс, чует моё сердце, прокляли нас…
Орис вздрогнул и открыл глаза. Рука сама потянулась ко лбу. Он сотворил перед собой символ отворота от зла – пятиконечную звезду, прочел молитву и только тогда успокоился. Он не был суеверен, но осторожность не повредит.
Звуки снова слились в общий гул. Служба подходила к концу, двери распахнулись и люди стали медленно расползаться. Странный внутренний голос, гнавший на площадь, смолк. Неудовлетворенность прошла, оставив после себя множество вопросов. Орис поднялся со ступенек и отправился в обратный путь. Орису еще предстояло отыскать гостиницу. Вспомнив напутствие зазывалы, он посмотрел под ноги, но красных булыжников не наблюдалось. Тогда Орис просто пошел обратно той же улицей, которая привела его сюда.
Суета площади осталась позади, Ориса обступили невысокие, серые дома, украшали их, увитые плющом и диким виноградом, балкончики с ржавыми прутьями. С криками мимо проносились стайки детей, из распахнутых настежь окон лилась брань, а следом сыпался мусор. Провисшие под тяжестью белья верёвки, постанывали на ветру. Орис все выискивал обещанную путеводную нить, но ничего красного вокруг и в помине не было.
Попадавшиеся на пути люди настолько не вызывали доверия, что спрашивать у них дорогу он не рискнул и уже собрался даже вернуться на площадь, как послышался цокот копыт и поскрипывание рессор. Новенькая, лакированная карета обогнала его и остановилась. Распахнулась дверца и вежливый баритон произнес:
– Не подвезти ли, благородного даря?
–Я могу быть вам полезен? – с сомнением спросил Орис и отметил про себя, что в голосе прорезались подобострастные нотки.
– Дарь Ёльдер, – насмешливо произнёс незнакомец, делая ударение на слове «дарь», – Я всего лишь предлагаю составить мне компанию.
«Благородный дарь» внутри Ориса встрепенулся и гордо расправил плечи. Чёрное безликое нутро кареты, обитое бархатом и шёлком, указывало не только на высокий статус, но и на попытку остаться неузнанным.