Прости, любовница моего мужа. Айнави
в багажнике.
– Это тебе.
– Мне? – переспросила Мирослава. – У меня не день рождения.
– Это как посмотреть. Ты же начинаешь новую жизнь, – улыбнулась Полина. – Но у меня к тебе просьба. Не открывай его сейчас. Откроешь в тот момент, когда будет особенно тяжёло. Когда ты захочешь к нему вернуться.
– Тогда он останется нераспакованным. – Но прозвучало не так уверенно, как хотелось.
– Будем на это надеяться, – не стала спорить Полина.
Мирослава сжала пакет, в котором пряталась плоская прямоугольная коробка. Конечно, было любопытно, что подарила Полина, но она искренне верила, что никогда об этом не узнает. Если только Полина сама не расскажет.
Добираться до свёкров было недолго. Игнат относился к родителям прохладно, во всяком случае, что касалось общения. Но купил им квартиру в районе возле парка недалеко от центра. Хотя у Мирославы и закрадывалось подозрение, что сделал это не столько от избытка сыновьих чувств, сколько для поддержания имиджа, которому в последние года три уделял всё больше внимания. И раз в образ успешного бизнесмена не укладывались родители, живущие в панельном доме на окраине города, Игнат это исправил.
Проезжая по хорошо знакомым улицам, всё сильнее вцеплялась в пакет, который продолжала держать в руках. Что если Игнат уже рассказал родителям о её решении развестись? Хотя вряд ли. Таким он бы точно не стал с ними делиться. Во всяком случае до того, как она подаст иск официально. Но что есть свекровь начнёт задавать вопросы, почему она выглядит заплаканной? Сможет ли, Мирослава не подавать виду, насколько всё плохо?
– Держись, поняла? – Полина сжала её руку перед тем, как Мирослава вышла из машины.
Зайдя в подъезд, она дала себе ещё несколько секунд на то, чтобы успокоиться. Унять бешено бьющееся сердце. Посмотрела на себя в зеркало: выглядела почти нормально, если особо не приглядываться. Выдохнув, зашла в лифт.
– Мира! – Свекровь её обняла.
Мирослава тоже обняла в ответ. Сжав объятия чуть крепче, чем обычно. Она никогда не называла свекровь иначе, чем по имени и отчеству, но в глубине души воспринимала почти мамой. Но всё же отдавала себе отчёт, что это мама Игната. И вряд ли та займёт её сторону, когда узнает о разводе.
– Чай попьёшь? Василиса ещё в трусах бегает. Ты не позвонила, а мы не думали, что ты так рано приедешь.
– Соскучилась, – улыбнулась Мирослава, стараясь не смотреть свекрови в глаза. – Васе завтра в садик, хочу сегодня с ней побольше времени провести. Погуляем немного, потом в гости сходим. Подруга пригласила.
– Так тем более, – оживилась свекровь. – Оставляй Василису, я её завтра сама в садик отвезу. А ты отдохнёшь пока.
– Я и так отдохнула, – покачала головой Мирослава. – Два дня, спасибо.
Потерять дочь – главный страх, который так долго держал возле Игната даже после того, как она узнала о первой измене. Он мог забрать Васю, просто затем, чтобы сделать ей больно. Игнат всегда так поступал с теми, кто шёл ему наперекор.
– Позовите её… – Мирослава не успела договорить.
Вася,