Симбиоз. Роксана Форрадаре
уж не гуляй далеко от дома на этих выходных.
Провожая его к выходу, я с удивлением отметила, что от напряжения моего не осталось и следа. Нари Риверс, безусловно, был профессионалом своего дела. Он разболтал меня по полной, расположил к себе, и это при всей моей нелюдимости, на которую так часто сетовала Рене, с детства обожающая большие компании.
– Ну? – требовательно выдохнул отец, когда я вернулась в квартиру.
– Ничего серьезного, па.
– Ничего? Агент ФБР в моем доме – ничего? Требования сверху выделить ему людей и обслуживать его как пуп земли – ничего? Еще и ты посреди всего этого – ничего?!
– Я только помогу ему составить фоторобот.
– Наткнулась, наконец, на преступника федерального масштаба? Я предупреждал тебя, Андреа!
Отца в тот вечер как прорвало – столько ругани мне не доводилось слышать от него за всю жизнь. Рене молчала, сидя неподалеку. Изредка она пыталась вмешаться: в самых горячих спорах сестра всегда принимала мою сторону, даже если была согласна с отцом, – и тогда он кричал на нас обеих. Нет, он не был жестоким. Он просто очень боялся еще раз потерять.
Нари позвонил на следующий день. Рене делала домашнее задание, сгорбившись в кресле, на всю квартиру гремел телевизор: отец смотрел какой-то фильм. Мне так не хотелось отвлекать их от повседневных дел, что я едва не поддалась соблазну выскользнуть из дома тайком, лишь бы вновь не открывать больную тему.
– Па, я поеду.
– Хорошо.
В коридоре под зеркалом висела маленькая полочка. На ней лежали отцовские часы, гигиеническая помада Рене, и стояли в ряд флакончики духов: мои, сестры, и еще одни мои, старые. Я в нерешительности протянула руку. Затем посмотрела на себя в зеркало. Нет, это уже чересчур. Словно не в полицейский участок собралась, а на свидание.
– Андреа, тебе подать тушь? – прозвучал из комнаты заботливый голос сестры.
– Нет, – твердо отказалась я и отвернулась от полочки.
Нари привез меня в то же многоэтажное здание в центре Далласа, где работал отец, однако повел в другое крыло. Сегодня он был таким же дружелюбным, как и вчера, а отсутствие черно-белой формы позволяло воспринимать его в менее официальном ключе.
Составлять фоторобот мне уже приходилось. Особенно убедительным получился портрет Маркуса. Бородач смотрел на меня с компьютера, как чуть меньше недели назад смотрел на улице, выплевывая оскорбления. Зато фоторобот Франциско, к моему удивлению, составлять не потребовалось.
– Я и так прекрасно знаю, как он выглядит.
– Нари, а можно мне спросить насчет него? Или это секретная информация?
– Что именно?
– Что он сделал? Почему его разыскивает ФБР?
– Он – вор. То, что находится в шкатулке, ему не принадлежит. Оно принадлежит государству, – я поежилась, и Нари заметил этот нервный жест. – Сохрани мой номер телефона. Если увидишь его снова, сразу звони, поняла? Это может быть опасно. Я не шучу, Андреа. Не дозвонишься мне – набирай отцу. Не преследуй его в одиночку и не разговаривай.
Отчего-то