Измена. Не отдам никому. Инга Максимовская
вы моя жизнь. Ну родится богатырь, а потом принцесса,– шептал в мой живот предатель.
Только не проваливаться в прошлое. Нужно жить настоящим. Тем более, что это настоящее так настойчиво ломает сейчас створки моей раковины, в которую я так старательно закрываюсь.
– Она и вправду замерзла,– выдыхаю. Вместе с облачком легкого пара. В звенящий от холода воздух. – Дима, вам пора. Ты простудишь малышку. Она и впрямь не виновата в том, что ее отец эгоистичный наглец.
– А ты?
– И мне пора. Как там меня зовет твоя мама? Лирка-простодырка? Хватит, Дим. Это слишком изощренная пытка. Твоя дочь восхитительна. Но она твоя,– каждое мое слово рвет душу, свивается змеями.– Ты зачем пришел? Почему?
– Потому что ты мне нужна. Потому что люблю,– его руки, кажется везде, но эти прикосновения от чего –то кажутся неприятными, болезненными. Лицо Димки, совсем рядом. Надо же, она другой совсем, уставший. Тени залегли под глазами, морщинки появились едва заметные. Но выражение все то же, надменное и глаза… Они смотрят с превосходством. Нет, это не фантазии брошенки, это констатация печального факта. Так не признаются в любви, так привычно лгут.– Лира, детка…
– Не трогай меня,– хриплю я. – Не прикасайся. Мне противно.
– Противно? Ну, что ты, детка. Я всегда делал тебе только хорошо. Ты ведь помнишь? Помнишь. И сейчас вся течешь. Лира, мы с тобой одно целое.
– Да пошел ты, Соломатин. Я больше никогда не позволю никому меня обманывать. – Твоей дочери холодно. Будь ты человеком, хотя бы по отношению к своей крови.
– Я не отпускаю тебя, – шепчет муж.
Его губы находят мои. И он снова плюет на мои чувства и желания. Целует по-хозяйски, не обращая внимания на то, что я колочу кулаками в его широкую, каменную грудь.
– Лира, ты моя. Только моя. Ты…
Кроха в коляске разражается яростным плачем. И я хочу бежать, не оглядываясь.
– Нет ее. Лира умерла, – кривлюсь я в горькой улыбке. – Уходи. Девочка голодна. Дима, твой ребенок плачет. Какой ты к черту отец?
– Я не уйду отсюда без тебя. Ты моя по закону. Ты моя жена. И ты мне нужна.
– Уходи,– мне наконец удается вырваться из плена. Воздух проникает в легкие толчками, перед глазами колышется алая пелена. Тошнота становится невыносимой.– Уходи. Какой ты к черту муж? Почему ты не вспоминал об этом факте, когда трахался с любовницей? Странно, да? Приходить домой, касаться меня теми же руками, которыми ты лапал чужую бабу, ложиться со мной в постель, целовать меня губами, которые были черте где. А потом просто принести мне ребенка, на Лира, воспитывай, ты же хотела. Опупительно. Это даже не неуважение, это… Это за гранью. Твоя дочь не котенок, не щенок. А ты. Ты просто…
Пощечина обжигает. Мне кажется, что у меня сейчас оторвется голова. В глазах расцветают алые пятна. От неожиданности я захлебываюсь собственным криком. Замолкаю, схватившись рукой за щеку, горящую огнем.
– Права была мать. Ты сука, не помнящая добра, Лира. Обычная сумасшедшая зажравшаяся баба, сбежавшая из дома. Я все равно тебя верну.