Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть вторая. А. Куприн
то капиталистическое накопительство отличается качественно:
«В характере капиталистического предпринимателя часто обнаруживаются известная сдержанность и скромность, значительно более искренние, чем та умеренность, которую столь благоразумно рекомендует Бенджамин Франклин. Самому предпринимателю такого типа богатство “ничего не дает”, разве что иррациональное ощущение хорошо “исполненного долга в рамках своего призвания”. Именно это и представляется, однако, человеку докапиталистической эпохи столь непонятным и таинственным, столь грязным и достойным презрения. Что кто-либо может сделать единственной целью своей жизненной деятельности накопление материальных благ, может стремиться к тому, чтобы сойти в могилу обремененным деньгами и имуществом, люди иной эпохи способны были воспринимать лишь как результат извращенных наклонностей» (Вебер 1990, с. 90).
По мере своего исторического становления стоимость в ее вещественной форме денег все больше становится главной потребительной ценностью. В этом состоит суть накопительства как специфической формы капиталистического потребления. Стяжательство не является исключительной характеристикой капиталистического общества, оно было характерно и для традиционных обществ, которым были известны деньги (см. Вебер 1990, с. 78). Однако особенность расширенного самовоспроизводства состоит в том, что здесь накопление становится основным жизненным мотивом для коммерческой категории. Как показал в своей работе «Протестантская этика и дух капитализма» (1904) Макс Вебер, накопительство парадоксальным образом проложило себе дорогу через страх смерти и стремление удостовериться в том, что ты принадлежишь к числу предназначенных Богом к спасению. Согласно учению кальвинизма и некоторых других течений аскетического протестантизма люди делятся на две категории – тех, кого Бог предназначил к вечной загробной жизни, и тех, кого он обрек на вечные муки. Узнать, к какой именно категории ты принадлежишь, можно лишь через деятельность – призвание и профессию:
«… Аскеза превращалась в силу, “что без числа творит добро, всему желая зла” (зло в ее понимании – это имущество со всеми его соблазнами). Дело заключалось не только в том, что в полном соответствии с Ветхим заветом и с этической оценкой “добрых дел” эта сила видела в стремлении к богатству как самоцели вершину порочности, а в богатстве как результате профессиональной деятельности – Божье благословение; еще важнее было другое: религиозная оценка неутомимого, постоянного, систематического мирского профессионального труда как наиболее эффективного аскетического средства и наиболее верного и очевидного способа утверждения возрожденного человека и истинности его веры неминуемо должна была служить могущественным фактором в распространении того мироощущения, которое мы здесь определили как “дух” капитализма. Если же ограничение потребления соединяется с высвобождением стремления к наживе,