Времена года. Лето Кетцалькоатля. Игорь Голубятников (Паломарес)
живо представлял, как выглядел этот крест, поскольку недавно посмотрел фильм «Александр Невский» и прекрасно помнил вначале идущих по льду грозной «свиньёй», а потом тонущих в Чудском озере тевтонских псов-рыцарей.
Мрачные звуки тубы рыцарского нашествия из кантаты Прокофьева заканчивалась насмешливыми скоморошьими трубами разгрома и бегства непрошенных гостей.
Бабуля Таня сама до последних своих дней пользовалась трофейным тевтонским ножом с длинным узким лезвием и фашистской свастикой на литой рукоятке для заклания кур, гусей и уток.
И даже одалживала сей предмет соседям для забоя свиней по осени. Настоящих свиней.
Каждый ноябрь она отсылала детям сбитые из фанеры посылки с двумя уложенными валетом уже ощипанными и опалёнными гусями. На посылке синим химическим карандашом старательно были выведены адреса отправителя – в левом верхнем углу, и получателя – в правом нижнем.
Тушки бабуля густо пересыпала тыквенными семечками и высушенным чабрецом. Мама заваривала душистый чабрец и давала, как отхаркивающее, начинающим покашливать с наступлением холодов детям.
А под Новый год нашпиговывала яблоками гусиков, тушила их и подавала в праздничный вечер на стол в чугунной утятнице. Ммм… Пальчики оближешь и ум отъешь!
Отец только после смерти бабы Тани рассказал Толику, на чём держалось хозяйство солдатской вдовы, и чему они с братом и сестрой были обязаны своим относительно неголодным детством. Нужда заставила их мать ещё в войну заняться самогоноварением.
Каждое лето огромные бутыли толстого матового стекла с забродившей брагой выстраивались в сенном сарае рядком.
Возможно, обилие дармового шнапса и спасло бабулю от произвола непрошенных постояльцев, ибо не только они частенько пользовались этим натуральным продуктом, но и квартировавшие по соседству офицеры вермахта. Рачительный немец никогда не пустит под нож курочку, несущую золотые яйца!
А уж после войны, когда беспаспортное простонародье из деревень попросту никуда не выпускали, и все материальные блага доставались не за живые деньги, а за палочки в тетрадке у колхозных бригадиров – «трудодни», бутылка самогона вообще заменяла отсутствующие у сельчан рубли.
И, кстати, за невыполнение плана по этим самым трудодням даже женщин, в соответствии с секретным указом «вождя всех времён и народов» от 1948-го года, ссылали «на перевоспитание» в Сибирь.
– «Жить стало лучше, товарищи! Жить стало веселее. А когда весело живётся, работа спорится…» – довольно потирал в ноябре 35-го левую сухую лапку усатый вождь, а в 1945-ом, потеряв за годы войны не менее двадцати семи миллионов своих сограждан, осушал один за другим фужеры хванчкары, славословя «стойкий характер и терпение русского народа».
Толик не любил навещать село бабули Тани – уж больно скучно там, почти на границе Харьковской области, было ему. Кроме ловли очумевших от нехватки кислорода огольцов в заросшем рогозом ручье, да зеркальных карпиков с карасями в обильно