Молот и крест. Крест и король. Король и император. Гарри Гаррисон
труженики.
Скромная процессия продолжала путь. Через сто ярдов, когда она, по расчетам Шефа, должна была оказаться почти в середине лагеря, Торвин остановился и дал знак обоим подойти ближе.
– Я скажу шепотом, потому что здесь очень опасно. В лагере говорят на разных языках. Сейчас мы пересечем главную дорогу, которая идет с севера на юг. Справа, южнее, где река с кораблями, обосновались сами Рагнарссоны со свитой. Любой, кто в здравом уме, обходит их стороной. Мы перейдем через дорогу и двинемся прямо к моей кузнице, она у противоположных ворот. Пойдем прямо, даже не глядя вправо. На месте сразу зайдем внутрь. Мужайтесь, осталось немного.
При переходе через широкий тракт Шеф старательно смотрел под ноги, но его так и подмывало оглядеться. Он пришел ради Годивы – но где она? Хватит ли смелости спросить о ярле Сигварде?
Их вновь окружили толпы, и они медленно пробирались, пока не увидели почти прямо перед собой восточный частокол. Там, чуть поодаль от других, стояла грубая постройка. Открытая сторона была обращена к ним, и внутреннее убранство выглядело знакомо: наковальня, глиняный горн, трубы и мехи. Все это было окружено веревками с гроздьями алой рябины.
– Пришли, – повернулся к юношам Торвин и облегченно вздохнул.
Но вдруг побелел лицом, увидев что-то позади Шефа.
Тот оглянулся, уже решив, что пропал. Перед ним стоял высокий человек. Юноша осознал, что смотрит на него снизу вверх, а заодно понял, что в последние месяцы такое случалось редко. Но в этом мужчине хватало и других странностей.
На нем были такие же, как у всех, домотканые портки, но ни рубахи, ни овертуники. Взамен он кутался во что-то вроде широкого одеяла ярко-желтого цвета. Оно было подколото на левом плече, и правая рука оставалась голой. Из-за левого же плеча торчала рукоять огромного меча – тот волочился бы по земле, если бы висел на поясе. В левой руке мужчина держал небольшой круглый щит с ручкой в центре. Из середки торчал железный шип длиной в фут.
Позади столпился десяток людей в схожем облачении.
– Кто такие? – рыкнул великан. – Как вошли?
Шеф понял, несмотря на странный акцент.
– Их пустила стража, что у ворот, – ответил Торвин. – Они безобидны.
– Эти двое – англичане. Enzkir.
– В лагере полно англичан.
– Да. На цепи. Давай-ка их мне, я закую.
Торвин шагнул вперед, встав между Шефом и Хундом. Пятерка его товарищей рассредоточилась перед десятком людей в желтых накидках. Он схватил Шефа за плечо:
– Я взял его в кузницу подмастерьем.
На мрачном лице с длинными усами появилась презрительная усмешка.
– Ладный малый. Может, и по-другому используешь. А второй? – Здоровяк указал большим пальцем на Хунда.
– Он достанется Ингульфу.
– Еще не достался. У него был ошейник. Отдай его мне. Я выясню, не шпион ли.
Шеф поймал себя на том, что и сам медленно выступает вперед. Желудок сковало страхом. Он понимал, что сопротивляться