По ту сторону жизни, по ту сторону света. Виталий Храмов
или топора на спине вызовет ненужные вопросы. Меч же не только, да и не столько оружие, сколько статусный признак. Знатного воина, без меча просто не бывает! Как не бывает и мужика в полном доспехе.
Признаю, болван!
Уважаемый опарыш, насколько хорошо вы разбираетесь в металлах, их сплавах, в сопроматах и прочих кибенематиках? Вот и я немножко. Из чего сделать меч, чтобы потом не грызть зубами его и собственные локти от досады? И чтобы без палева? Точно, ещё и нож нужен! Боевой, и хозяйственный тоже нужен. С пилочкой на лезвии, для подтачивания ногтей. Да-да, такой вот – маленький и нелепый. Ножны, говоришь? Меня сейчас стошнит! Давай хоть без щита, а? Я же не иду штурмовать дворец Шаха Абсурда Аминокислотного на Зееловских высотах! Так, лёгкая увеселительная прогулка, как я планирую. Пошёл, пришёл, нашёл, увидел – всех убил! Просто же! Как два пальца об асфальт!
Глава 3
В тёмном зале ресторана, средь веселья и обмана, в пристани загулявших поэтов ножа и топора, возле столика напротив входа, сижу я, вполоборота. В луче ночного света. Так само случилось вдруг, что занесло меня опять в этот городок Чаши Погибели Богов.
Когда меня отрыгнул опарыш на ту же поляну, где он меня и проглотил, я долго тоже отрыгивал. Воздух обжигал лёгкие, которыми я впервые дышал, сумрак Чащи выжигал глаза, которыми я впервые видел. Ноги, на которых я впервые опёрся, подкосились. Руки, на которые я упал, сложились. Голова шла кругом, мир мелькал калейдоскопом.
Но тем и отличается новорожденный человек от только что произведённого биореактором опарыша костяного терминатора, что новорожденный несколько лет беспомощен. А я уже спустя несколько минут сел на пятую точку и осмотрелся.
Сбоку от меня гладкое пятно всё ещё волнующейся ряски, вокруг бурелом наших с медведицей забав. Хм-м! Обломки гигантских папоротников и скверных деревьев выглядели очень свежими. Даже листья не подвяли. Не то чтобы совсем засохнуть! Конечно, в Чаше повышенная влажность. Но! Даже в повышенной влажности части растений, оторванные от самого растения, должны подвять, начать если не засыхать, то загнивать. А тут всё как только что сорвано! Листья на сломанных ветках «стоят», как на живых! И мой сапог! Тот самый, треклятый! Лежит передо мной, заблёванный мною же. Никто его не спёр. Да причём тут сапог, если травы на огромных следах медведей ещё не распрямились?! Даже водой продавленные ямки не наполнились!
Как такое возможно? Я же железно уверен, что время, как и жидкость, не сжимаема! Я там, внизу, провёл самое меньшее несколько дней, если не недель! А получается, что всего несколько минут?
И словно в подтверждение моих опасений идёт колебаниями почва подо мной. Как землетрясение. Встаю. Рука, по старой привычке, ещё с той жизни, с немтырской, тянется к спине, к правой почке. И натыкается на Штык! В ножнах, на портупее!
Смеюсь. Ничего не понимаю, потому смеюсь, как сумасшедший.
– Бьёё-ё-ё-р-р-р! – оглушающее рычит карьерный самосвал Медведицы.
Очень приятно! Помахал ей рукой в ответ. Ну, а я тогда – Хер! Херр Майор! Стандартный