Сопротивление большевизму. 1917-1918 гг.. С. В. Волков
вопросами.
– Вы говорите, полковник, все, что на улице, – все большевики, а вот, посмотрите, вдоль ограды сада идет какая-то дама в шляпке и ведет за руку девочку – это тоже большевики?
Тут терпение начальства, что называется, лопнуло, и полковник раскричался:
– Тут я комендант, вы, полковник, мне подчинены, я нахожу вашу выходку дерзкой, я лишаю вас командования… Первая и вторая роты построиться! – крикнул он и через какие-нибудь 3–4 минуты вывел их из дворца.
Прошло с полчаса, пока он успел обе роты расположить поперек Дворцового моста, далее от набережной по Александровскому саду, до угла Невского (до Главного штаба), затем под аркою и далее до дворца. Я стоял у окна и скорбел душой за моих юнкеров. Едва была закончена эта расстановка, как со стороны Васильевского острова по Дворцовому мосту показался броневик, а вдоль Адмиралтейской набережной задвигалась солидная толпа матросов и красноармейцев с винтовками. Словно по чьему-то сигналу и броневик, и толпа открыли огонь по юнкерам. Разъяренная толпа на мосту поднимала юнкеров на штыки и бросала в Неву. В другом конце стали собирать юнкеров в группы и куда-то уводить. Два красноармейца повели нашего коменданта через мост, он сопротивлялся, но один из конвоиров ударил его прикладом по голове, и полковник остался лежать неподвижно. Оставшиеся в помещении 3-я и 4-я роты были всему этому очевидцами. Гробовое молчание наступило во дворце. Нас всех охватила жуть, и только мало-помалу мы стали приходить в себя. Члены комитета подошли ко мне и попросили принять командование, как прежде, они-де будут повиноваться моим приказаниям «без всякой оппозиции», как они выразились.
Между тем на улице все успокоилось. Ни броневиков, ни героев-красногвардейцев, зато много шатающихся солдат, грызущих семечки, да… трупы наших убитых юнкеров. Помощь не подходила. Ни одно училище не явилось ко дворцу, а ряды мои уменьшились наполовину. Что мне было делать? Как выйти из этого положения? И вдруг… о Боже… подошла помощь… И кто же? Женский ударный батальон, в составе 224 воинов-женщин. Мне доложили об этом и о том, что батальон стоит внизу в коридоре, в ожидании распоряжений. Я отправился вниз – приветствовать.
Не без волнения подошел я к фронту выстроившихся женщин. Было что-то непривычное в этом зрелище, и надоедливые мысли буравили мозг: «провокаторши».
Скомандовав «Смирно!», одна из женщин отделилась от правого фланга и подошла ко мне с рапортом. Это была «командирша». Высокого роста, пропорционально сложенная, с выправкой лихого гвардейского унтер-офицера, с громким отчетливым голосом, она мгновенно рассеяла мои подозрения, и я поздоровался с батальоном. Одеты они были солдатами. Высокие сапоги, шаровары, поверх которых была накинута еще юбка, также защитного цвета, волосы подобраны под фуражку.
В то время как я принимал подошедших нам на подмогу ударниц во дворе Зимнего дворца, раздалось подряд два разрыва снарядов. Оказалось, что крейсер «Аврора» подошел к Николаевскому мосту и произвел по дворцу два выстрела.
Наше