Место под солнцем. Анастасия Эльберг
А вот насчет того, чтобы кое-чем заткнуть тебе рот, не передумал. От твоей болтовни у меня началась бессонница.
Глава вторая. Эоланта. Прошлое
1958 год
Багдад, Ирак
Кантара отложила книгу, поднялась с обитой синим бархатом кушетки и подошла к каменным перилам балкона. Небо уже окрасилось в первые оттенки красного, но солнце до сих пор не поднялось. Благословенные предрассветные часы, тихие и прохладные. Самое время для посиделок при свечах и разговоров о важном. Ветер трепал короткий шелковый халат сестры, играл каштановыми кудрями, свободно лежавшими на плечах. Эоланта поймала себя на мысли, что давно не разглядывала ее так пристально, хотя они встречались за ужином каждый вечер. Ее маленькая Кантара стала совсем взрослой. Из нескладного подростка превратилась в молодую женщину. Она была красива диковатой и немного неправильной красотой, которую Эоланта не раз видела на картинах с воительницами древности. Гордая посадка головы, решительный взгляд золотисто-карих глаз, плавная кошачья походка. С тех пор, как они уехали из родительского дома и поселились здесь, на востоке, минул не один год. Мать помнит Кантару и Эоланту еще девочками, а Сезара – скромным юношей, до смерти напуганным перспективой сопровождать их обеих в незнакомом мире. Теперь девочки выросли, а до смерти напуганный скромный юноша свернул на дорожку, при мысли о которой у родителей встали бы дыбом волосы. Кантара часто пишет матери письма, умело переплетая правду с ложью. Эоланта пишет реже. Лгать она умела, но с матерью этот номер не пройдет. А от правды ее лучше беречь. Меньше знает – лучше спит.
– Хочу поехать в Европу, – внезапно выдала Кантара. – Учиться.
Эоланта допила шампанское и вернула бокал на низкий медный столик с витыми ножками.
– И на кого же?
– Не знаю. Может быть, на врача. Или на медсестру. Или на адвоката. Что там нынче модно, в Европе?
– Понятия не имею.
– Я выучусь на медсестру, а потом пойду в армию. Как в свое время сделала ты. В Европе постоянно воюют, на фронте медсестры нужны.
В ожидании ответа сестра повернула голову к ней, убирая с лица растрепавшиеся волосы.
– Лимит военных конфликтов мирового масштаба мы исчерпали на многие годы вперед, – сказала Эоланта. – А роль медсестры на фронте тебе не подойдет.
– Почему? – надула губы Кантара.
– Великая Тьма при рождении даровала нам обеим доброе сердце. Пусть у одной из нас оно останется таковым. Война меняет и людей, и темных существ. Она сделает тебя другой. Война разрушает, а потом ты собираешь себя по кускам, но к прежней себе не возвращаешься, как бы страстно этого ни хотела.
– Темные эльфы испокон веков были воинами, – упрямилась сестра.
Эоланта встала, подошла к ней и обняла за плечи.
– Прошлое осталось в прошлом, – мягко произнесла она. – Сегодня нам не нужно отвоевывать земли у врагов и вести за собой армии. Мы можем позволить себе быть слабыми женщинами.
– Например, надзирателями в тюрьме строгого режима, как ты. Идеал слабой женщины, ничего не скажешь.
– Не