Кость от костей. Кристина Генри
я не знаю, что они могут быть тут? Мы их не разбудим. Просто поищем у входа в пещеры, вдруг найдем следы вроде тех, что видели вчера. – Он сжал кулак, но не занес его. – Не указывай мне, что делать, Марта. Не отходи от меня ни на шаг и веди себя тихо.
Не отходи от меня ни на шаг и веди себя тихо.
В голове зазвенело – тьма, грубая рука, зажавшая ей рот. Шепот. «Не отходи от меня ни на шаг и веди себя тихо».
Уильям заметил, что Мэтти не идет за ним, повернулся, и мускул на скуле задергался. Она поспешила за мужем, прежде чем тот успел что-то сказать или как-то иначе напомнить, что дал ей приказ и она должна подчиняться.
Он легко взбирался вверх по склону. Мэтти с трудом за ним поспевала. Она редко поднималась в гору с тех пор, как Уильям велел ей не отходить от хижины. У первой пещеры муж остановился и осмотрел землю. Мэтти потерла заболевший бок; она тяжело дышала.
– Тише, – предупредил Уильям. – Пыхтишь, как кузнечные мехи.
Мэтти кивнула и попыталась дышать не так шумно.
– Может, мне здесь побыть, а ты ступай дальше? Мне очень тяжело, Уильям.
Она старалась не ныть; его это всегда раздражало.
– Ты пойдешь со мной, – сквозь зубы процедил муж. – Не отставай.
Он подошел ко входу в следующую пещеру, не проверив, следует ли жена за ним. Куда ж она денется.
Почему он так себя ведет, почему настаивает, чтобы я шла за ним? В другой раз оставил бы меня, даже не подумав, если бы я его тормозила. Зачем задерживаться, ждать, пока я его нагоню?
Когда Мэтти только начала жить с Уильямом, он тоже таким был – настаивал, чтобы она ни на шаг от него не отходила. Но это было давно.
Тогда он боялся, что я убегу, если он выпустит меня из виду. Неужели снова испугался? И все из-за зверя.
Мэтти не понимала, почему эти мысли лезут ей в голову. Что-то она упустила. Она лишь знала: со вчерашнего дня что-то изменилось, и это связано с появлением рядом с их домом нового хищника.
Но ей не следовало об этом думать. Не следовало пытаться понять, почему у мужа такое настроение, а не другое, ведь у нее никогда не получалось расшифровать правильно, и Уильям всегда говорил, что из них двоих думать должен он, а не она.
Второй вход в пещеру зиял намного выше по склону, чем первый, и, когда они вскарабкались туда, у Мэтти закружилась голова. Ее даже немного затошнило.
Уильям присел на корточки, вгляделся в участки голой земли между камнями. Мэтти глубоко дышала, пытаясь успокоить мечущееся сердце.
Она почуяла запах гнили – густую, влажную вонь разложения, – и кровь отхлынула от лица. Холодный пот покатился по вискам; Мэтти зажала нос и отвернулась. «Не дай бог стошнит, не дай бог стошнит», – повторяла она про себя, но было уже поздно; она и так чувствовала тошноту, а запах оказался последней каплей.
Пошатываясь, она отошла в сторону на несколько метров от Уильяма – тот всегда с отвращением смотрел, как ее рвет. Кажется, он считал, что, если бы жена умела лучше себя контролировать, ее бы не тошнило.
– Я