Чаша из Долины Жизни. Дарья Ратникова
Еви знала его давнишнюю боль. Он всегда мечтал о наследнике, но так любил маму, что просто не смог жениться во второй раз. И тогда свои мечты он перенёс на неё. Она знала, что папа хотел выдать её замуж за какого-нибудь знатного тур'адорца, пришедшегося бы ей по душе, а потом, подождав ради приличия пару лет, объявить её мужа преемником.
Ведь, по завету Предания, муж дочери становится королю самым ближним родственником, как сын. И он первый тогда мог претендовать на трон. Да больше было и некому. Самыми ближними родственниками были кузены матери, принадлежавшие к знатным родам небольшого государства Алдеред, граничившего с юга с Тур'Адором. А тур'адорцы скорее бы согласились видеть на престоле простолюдина, но своего, чем правителя из знатных родов другого государства. Так уж они были устроены. Королева может быть из другого народа, но королём непременно должен быть только тур'адорец.
Но теперь отцу, наверное, придётся попрощаться со своей мечтой и выбрать себе преемника из приближённых. Ведь она, выходя замуж за галерасца, теперь принадлежит Галерасу. А её муж когда-нибудь будет править государством, она же будет королевой, но не своего любимого и родного Тур'Адора, а холодной северной страны.
Еви вздохнула и отвернулась от зеркала, возле которого всё ещё стояла. Совсем скоро она выйдет отсюда, чтобы, может быть, никогда больше не вернуться. Остались только последние приготовления.
– Евменьюшка, к тебе можно? – Глуховатый от старости голос няни развеял печальные мысли. Еви повернулась к двери.
– Конечно, заходи, милая Агана!
– Да ну тебя! – Засмущалась няня. Она всегда себя чувствовала неловко, когда Еви называла её милой. Но девушка не видела в этом ничего зазорного. Няня была членом семьи, а не служанкой. Она приехала с матерью из Алдереда и осталась в Тур'Адоре навсегда. Она помнила, как мама родилась и держала её за руку, когда она умирала. Иногда даже отец заходил к ним, чтобы послушать рассказы няни об Элизе, принцессе Алдереда. И тогда он словно оживал. Еви видела тогда в папе того короля, которого полюбила её мать. Он словно молодел и печаль, которая не покидала его со смерти Элизы, печаль, с которой он сжился, на эти мгновенья оставляла его.
– Ах, какая ты красавица, милая моя! – Восхищённо ахнула няня Агана, подойдя поближе и рассматривая подслеповатыми глазами девушку.
– Правда? – Неуверенно улыбнулась Евмения.
– Сущая правда! Совсем как твоя мама, а может даже и красивее. Иди ка сюда, я заплету тебе волосы.
Это был их с няней давний ритуал. Когда Еви хотелось поговорить, или когда что-то мучало её, она приходила к няне. И та садилась заплетать ей волосы и слушала или успокаивала. И сейчас она попросила Агану сделать ей причёску невесты. Евмения сидела неподвижно в своём белоснежном платье, лёгкая, нежная и такая печальная.
– Евменюшка. Ты чего печалишься? Тебе совсем тяжело? – Спросила няня, пристально вглядываясь в лицо девушки. – Боишься, что не приглянётся тебе муж, али ты ему?
– Нет,