Дневник профессора Гаросса. Александр Белка
Лицо президента, только что бывшее земляного оттенка, вдруг стало розоветь, морщины разглаживаться, дыхание выровнялось, а голова и руки перестали трястись. Как в сказке господин Таскерра возвращался к жизни, но уже посвежевшим и полным сил. Вот он сделал глубокий вдох и захлопал глазами. Пока он приходил в себя, я вернулся на место.
– Извините меня, господин Гаросс, – продребезжал он, очнувшись, – я не успел предупредить вас. Вы, наверное, бог знает что обо мне подумали.
– Да, это застало меня врасплох, – признался я.
– Извините ещё раз, сэр, – президент полностью пришёл в себя и, увидев моё удивление, пояснил. – Очень много приходится работать. Выручает только это новейшее средство.
Он достал из шкатулки жёлтую капсулу в желатиновой оболочке, покрутил в руке и протянул её мне.
– У неё много достоинств. Одно из них заключается в том, что быстро снимает усталость, заменяя сон и релаксацию. У вас болезненный вид, господин Гаросс. Очевидно, вы плохо спали. Попробуйте и почувствуете себя намного лучше.
Сначала, по привычке, я хотел отказаться. Не люблю что-либо у кого-то брать. Иногда за это взамен просят такое, что пришлось бы пойти наперекор своим принципам. Но в данном случае большего просить ему у меня было нечего – я итак практически задаром отдал им огромную сумму денег. К тому же, мне действительно было плохо. Ни аррата, ни сомей не смогли восстановить подорванное вчера алкоголем здоровье. И голова, и тело страдали от болезненной тяжести и дискомфорта.
Я взял капсулу и не раздумывая проглотил. Внутри сразу вспыхнуло пламя и невыносимым жаром мгновенно распространилось телу. Стало трудно дышать, в глазах потемнело, и я потерял сознание. Когда очнулся, то ощутил колоссальный прилив бодрости и энергии. Голова была свежей и ясной. Похоже, в состав пилюли входил какой-то наркотик, потому что я испытывал даже некую эйфорию.
– Ну как? – проскрипел Таскерра.
– Невероятно! – я был просто поражён таким эффектом.
– Это наше последнее изобретение, – похвастался он. – Мы назвали её пилюля Морриса, в честь её создателя. Это был молодой и очень талантливый парень. Он мог бы сделать ещё немало открытий.
– С ним что-то случилось? – из вежливости поинтересовался я.
– К сожалению. Он был молод и горяч. Верил в честность и порядочность, и прочую чепуху. Его предупреждали, что жизнь штука сложная, и что нужно быть осторожнее. Но он всякий раз игнорировал это. Однажды в лаборатории произошла авария, и он умер, отравившись ядовитыми испарениями.
В этом рассказе я уловил намёк на то, что носом нужно пользоваться только как аппаратом обоняния, а не совать его во все дыры, и потому ответил так, чтобы он понял, что этот урок я усвоил:
– Да, эти молодые такие беспечные.
– Вот именно, – Таскерра одобрительно кивнул, затем посмотрел на часы и спохватился. – Прошу прощения, господин Гаросс, но, к сожалению,