Ритуал Светлика. Наталья Афанасьева
прошли. Нас тут вдоль и поперек прочесали. И на предмет диверсии, и на предмет халатности. Халатности! Понимаешь, Вэл? И ничего. Ни-че-го.
– Как вообще это возможно? – до Вэла, наконец, начало доходить. – Я не медик, док, но помню то, о чем вы мне рассказывали. Отбор берется из образцов здоровой ткани, аналогичных поврежденным, не растут же у нас челюсти на ногах?!
– Ах, я не знаю. Не должно быть такого, не должно! – доктор, вопреки ожиданиям оживился и принялся яростно пинать попавшуюся ему на глаза кушетку. – Я не понимаю. Не по-ни-ма-ю. Теоретически, если в образы могли попасть частички других тканей… Но ты же помнишь? Это все делается сте-риль-но! Не плевал же ты в образцы, а? Не плевал? И я не плевал! И никто не плевал!
Энергия доктора быстра иссякла и он меланхолично пожал Вэлу руку.
– Извини. Приходи, когда прорежутся. Пока ногу беречь, не греть.
…
В голове у Вэла звенело. Он же помнил, насколько все было строго. Образцы отбирали так, как будто Вэл эболой болел, не меньше. Он прекрасно помнил эти розовые полоски пластика над которыми доктор буквально трясся, не давая никому прикоснуться. Только сам!
Вэл натянул носок, туфли. Делать нечего, надо возвращаться домой, а о работе придется забыть. Он хмыкнул. На неопределенное время. Что и требовалось доказать. Почему он не выбрал протез?! Ну почему, почему, почему?! Кушетке опять досталось.
– 4 —
Прихрамывая, Вэл шел вдоль коридора. А здесь все осталось также, как и прежде. Только персонала стало меньше. Никто не выходил в коридор, чтобы перебросится парой слов с коллегами и пациентами. Когда Вэл здесь лежал все были гораздо дружелюбнее. А сейчас сидят как мыши по своим кабинетам, двери закрыли и носа не кажут.
Только у сестры-хозяйки мисс Гранзер дверь открыта. Вэл вспомнил эту бой-бабу, голос которой разносился на весь этаж. От ее могучего рыка уборщицы так и подскакивали на месте, принимаясь с удвоенной силой протирать все, что попадалось им под руку. Да-а-а, этой все будет нипочем.
Вэл мельком заглянул в распахнутую дверь и пошел дальше. Потом остановился, все еще не понимая, что так привлекло его внимание. Вернулся и заглянул в дверь снова. Гранзер стояла у стола и перебирала пачку розовых пластиковых полосок. Раз, два, три.. четыре, пять, шесть… Пластик плохо прилипал к рукам. Гранзер наслюнявила палец… Семь… Мисс Гранзер подняла глаза не Вэла.
– Что стоим, дорогуля? – проорала она. – Учет у нас, проходим, не задерживаемся!
ЭВОкуация
– 1 —
Их было шестеро. Шестеро единомышленников, готовых на все ради воплощения своей задумки. Наверное, такими только и бывают в девятнадцать лет. Горячие речи, глаза, восхищенно смотревшие на мир – казалось, они не жили, а искали – искали идею, ради которой стоит жить.
Они пропали в джунглях центральной Африки, оставив лишь маленький лагерь, который нашли спустя четыреста пятьдесят