Смертельно безмолвна. Эшли Дьюал
задумчиво хмыкает и опирается спиной о деревянный комод.
– Ты много думаешь, – резюмирует Смерть, – но мало говоришь. Кажется, у вас таких людей называют замкнутыми и опасными. Но я, конечно, немного в этом понимаю.
– Ответьте на мои вопросы.
– Я не могу.
– Не можете ответить?
– Не могу убить Дьявола. Вопреки всеобщему мнению, Смерть не для всех вездесуща. Насмешка Судьбы, о которой она сейчас жалеет.
– Мойра Парки?
– Люди постоянно пытаются избавиться от злодеев, – едва слышно говорит Ноа, – но они не понимают, что на место одного злодея приходит другой, и так всегда. Да, такова ваша природа, а я и Мойра обязаны соблюдать этот баланс: баланс черного и белого.
– Не понимаю.
– Ты и не должен. Это моя работа. Но я ошибся. – Смерть отходит от комода.
– Ошиблись?
– Нарушил баланс.
– Как? – Мужчина только и делает, что говорит загадками, и меня это жутко злит.
Ноа Морт останавливается перед задернутыми шторами и переводит на меня темный взгляд.
– Я не могу забрать того, у кого нет имени. Не могу отыскать его. Мойра наделила Люцифера множеством форм, воплощений. Она скрыла его от моего взора.
– Но зачем?
– Как я и сказал, чтобы сохранить баланс.
– Бессмыслица, – бросаю я.
– Люди многого не понимают. Не понимают, что добро и зло существуют благодаря друг другу. Не было бы добра, если бы люди не понимали, что существует зло.
Слова так и подскакивают к горлу, но я стискиваю пальцы и прикусываю язык.
Не было бы добра, если бы люди не понимали, что существует зло, но зло не просто существует – оно портит жизнь, убивает и отнимает близких. Но, конечно, Ноа этого не понять. Да и что он может понять, если живет вечно? Говорит, словно это люди чего-то не понимают. Но они понимают даже слишком много: что вокруг есть предатели, психи, никому нельзя доверять, иногда даже себе.
– Вы сами выбираете, как жить.
– Да уж, сами, – отрезаю я и нервно трогаю подбородок. Смотрю на Бетани и вижу, как девушка поджимает губы. Уверен, она думает о том же, о чем и я. Мы боремся каждый день с тем злом, которое они решили оставить лишь потому, что без него, как им показалось, жить стало бы скучно. Как несправедливо.
– Именно это даровало вам смысл в жизни, Мэттью Нортон, – кивнув, говорит Ноа и подходит ко мне уверенным шагом, – борьба каждый день за свое будущее – если не ради этого, то ради чего дышать?
– Возможно, вы правы, – холодно отвечаю я.
– Возможно? – Мужчина неожиданно еле заметно улыбается и запускает пятерню в густую шевелюру. Не знаю, чем именно его позабавили мои слова. – Меня позабавило то, что ты берешься спорить со мной, – тут же отвечает он, – это интересно, учитывая, что ты в курсе, с кем разговариваешь. Не боишься?
– Боюсь.
– Значит, ты просто глупый.
– Ари нужна помощь, – сдавленно говорю ему. – Я и сам справился бы, но это же ваш мир, и я в нем…
– …чужой, – договаривает Смерть, – рад, что ты понимаешь это.
– Так