Страсти готовы. Марина Тмин
пуговицах,
страницы вымарывают союзов, заключённых
на небе, заключённых в постелях устрицы
высматривают – чем поживиться, на чем бы
сыграть: на нервах, на жалости, манипулируют
фуникулеры нежности на гору ползают,
поэты уступили поп-звёздам половину мира,
и позиции с каждым днём сдают, порознь
сердце и разум, стукающее – в коробочке,
разум не окуклился и не вылупился, цыпой
остался размером с грецкий орех, протёр очки,
неконтролируемым осадком на поле выпал.
тесто в замесе со свободными электродами,
молекулы воздуха бьются о молекулы водорода,
день завершается длинными болезненными родами
очередного урода.
2
грыжи крыш распластались пузиками наружу,
пудингом облаковым, ангельским – в банки,
мы сегодня общечеловеческое разрушим,
разрушимся, полем битвы сделалась спозаранку
вытоптанная долина с абрикосами и инжиром,
в сто пятой симфонии отделилась музыка от смычка,
дети, запуганные домовыми и Мойдодыром
во взрослой жизни набирают на три очка
меньше тех, кто бесстрашно кидался кукол
из огня вытаскивать в театре кукольном,
тех, кто сам заделался маленьким милым муком,
стал покрошенной в блюдо с салатом рукколой,
стал солдатом. во всю спину выжег и флаг, и знамя,
гимн выучил наизусть, от зубов отскочит,
дети, когда-то бывшие, кажется, в чём-то – нами,
партизанами исчезают бесследно в тягучей ночи,
как резинка жевательная – вкуса на два жевка,
силы на два плевка, да и те заколотят досками,
куда вы смотрели, как допустили – как?
то, что мы оказались так рано взрослыми.
3
не назначат за нашу поимку цен,
целоваться в лифтах нынче запрещено,
опускаться в шахту, ниже, где ни на цент
не дешевеет ни музыка, ни вино,
где дорожает искренность – не бельме —
сторожил на помойке слепленный – данке шон —
куличик, запрыгнул на верёвочку, промелькнул в огне
и ушёл.
в буквальном смысле набожность – это грех,
но если глубже копать, то – тень
улизнёт в трубу, в решете прорех
засчитали падение как колен
преклонение, там говорит Мари;
там разыскать не сына бы, а отца,
от Римской свечи разгорелся Рим…
винца?
4
дымовая завеса. раннее утро. подвал.
бутылка. в пепельнице – бычок.
я тебя – помнишь? – королевой когда-то звал.
дрожь. спусковой крючок.
скобы. скобки. от точек до запятых,
потом с другой ноги – на попятную.
зал переполнен криками понятых.
празднуют души жадные
победу. война. газетные заголовки
пестрят твоим именем, туфлями остроносыми.
как ты косишь, обиженно хмуришь бровки.
девочка-ярость,
девочка-пепел,
девочка-Косово.
стоять. стоять. иначе начнут пальбу.
дымовая завеса. гуманитарии – сквозь коридор
проходят. просьбу? давай
любую,
я на тебя любуюсь. камера. пуск. мотор.
5
всё вероятностное складываешь в уме,
дышишь – спокойно. здесь все по правилам.
доброе утро, расправленное во тьме
покрывалом в рубчик, объявляют минуту славы;
спят покойницкие, мертвецкие, аллеи морга —
бам: судороги по телу органа,
судьба – в ногах улёгшийся беспокойный корги,
и хозяйка его —
Фата Моргана.
вращай барабан, что ты вертишь зрачками,
ставки на красное, чёрное и к нулю
прибавляешь зареванное под очками,
подставляешь печень под острый клюв.
древним греком воспаряешь к светилу,
крылышки по бокам сандалий и на спине.
человек не