.

      Вдыхаю сумрачность густой прохлады —

      наполняют радостно меня

      виденья, осязанья, ароматы,

      звуки, предвкушением пьяня.

      Не долго ждать ликующую жаром

      рассветность воскресающего дня.

      И может, я прожил не очень даром,

      чрезмерно жизнь банальную кляня?

      Дом затих. Я вышел на балкон,

      прислонясь к дверному косяку.

      Во дворе компания бухих

      разгоняет матерно тоску.

      И уходят на…

      хрен жизнь и сон.

      Хоть я псих, но понимаю их…

      Ощущаю:

      бренность вечеров

      и восхода светозарный лик,

      изможденность будней в суете,

      как ворчит у мусорки старик,

      сиротливость проходных дворов,

      ветра свист в осенней пустоте,

      теплоту твоей души родной,

      и что сотворили со страной,

      идеалов грустную труху,

      who is who на самом на верху,

      быдловатость ушлых фраеров,

      зов полей, лесов и облаков,

      тайный смысл неприхотливых слов,

      голоса цветов, звездных миров,

      всяких умудренных…

      чудаков.

      И себя – философа обочин.

      Пусть наставлен сумрак этой ночи

      тысячью биноклей на оси.

      Пастернак! Пожалуйста, прости,

      как бухие, буду чушь нести…

      Не пойму – зачем, какого черта

      так безбожна сытой жизни морда,

      так безбожна морда у голодной,

      немудреной жизни всенародной?

      В суетном бедламе лицедейства

      горький фокус ждет в конце пути.

      Праведно прожить без фарисейства —

      просто, словно поле перейти

      минное,

      если судьба фартит…

      Помилуй и прости!

      Что случится на моем веку?

      Где нарвусь, какому косяку

      буду посылать проклятий рык

      средь интеллигентов и барыг?

      Под окном – компания бухих,

      и я понимаю радость их…

      Одного не в силах осознать —

      почему бессильна благодать?

      Все пройдет – и радость, и печаль,

      музыка, любовь и фарисейство

      ускользнут в неведомую даль…

      Неподвластен распорядок действий.

      Что-то есть подобное у Блока —

      бесполезна суеты морока:

      ночь, аптека, улица, фонарь…

      Блок! Прости, я больше не бунтарь!

      День, больница, шум шоссе и хмарь,

      мир торговый, толпы индивидов,

      банк, автомобили всяких видов,

      темный двор и умерший фонарь.

      Время