Шесть с половиной недель. Валентина Павлова
ждать?
– Они сейчас все на планёрке, потом на плановые операции, освободятся, подойдут.
Женщина не ответила, повернулась и ушла. Две медсестры на посту переговариваются между собой:
Это та, которая с внематочной?
– Она.
Тишина. Уснуть и отдохнуть.
– Иванова на кровь, – Вера разлепила глаза и нащупала телефон: семь тридцать утра! «Да, точно, врач же вчера говорила до завтрака сдать кровь». Вера медленно спустила ноги с кровати, поднялась, надела на ночную сорочку халат (розовый с кошечкой на кармане, будто она в нём сидит. Мамин подарок, выглядел более чем позитивно и поднимал настроение. Хоть что-то должно быть с собой в больнице радостного, Вера специально с собой взяла его, хоть он и был на пуговицах: третья и последняя пуговки расстегивались, доставляя неудобства, но он был позитивнее, чем чёрно-розовый). Подошла на пост к медсестре.
– Вот направления, проходите по лестнице на второй этаж, четырнадцатый кабинет.
– Угу…– Вера ещё не проснулась. Второй этаж… Лестница.
– А где лестница?
– Вон там, – махнула рукой медсестра и взялась за бумаги следующей пациентки, всем своим занятым видом показывая, что ей некогда долго объяснять.
– Ага, понятно, – медленными, неспешными шагами Вера поднялась на второй этаж, в который раз отметив, что пол выложен плиткой и надо осторожно ходить, чтобы не поскользнуться. Нашла четырнадцатый кабинет. «Конечно, очередь. Как же иначе». На кушетке напротив кабинета уже сидела женщина лет сорока.
– Вы сюда? – на всякий случай решила уточнить Вера, обращаясь к женщине.
– Да, – кивнула она. Ещё медсестры нет.
– А уже позвали, – вздохнула Вера, но что поделаешь, везде свои порядки, а уж в больнице тем более – режим.
По коридору шла та самая женщина в сером халате, что приходила на пост медсестры. Внематочная… Память относила Веру в 2012-й, когда посещала женскую консультацию на 36-й неделе беременности. Лёжа на спине, подключенная к датчику КТГ, слушала сердечко Аси и дремала. Как дверь приоткрылась, и к медсестре подошла коллега и сказала громким шепотом (а Вера услышала): «У меня там внематочная. Скорую вызови». И Вера потеряла покой, представив чувства той женщины. «Вот я тут с ребеночком в животе, а она там… Каково ей сейчас? Зачем я об этом думаю? Зачем пришла сегодня на КТГ, хотя могла и завтрашний день выбрать? Ничего бы не услышала, не расстроилась, зачем? Зачем, зачем… Она не услышит, как Вера, сердечка своего дитя…» От нахлынувших на неё чувств по щекам потекли слёзы. Вера плакала и думала, что нельзя персоналу говорить при посторонних, надо было в коридор вывести или в другой кабинет, тут же беременные, ранимые души…
Что-то много о несчастье за одни сутки. Внезапно для самой себя Вера встретилась с женщиной глазами и невольно вздрогнув, отвела взгляд. Глаза той женщины были полны горечи? Отчаяния? Боли? Даже слов таких нет, что там у неё внутри души творится. Вера не смогла смотреть в её глаза, как будто это что-то (боль, отчаяние, горечь),