Монстры под лестницей. Хельга Воджик
Еще бы сердце так предательски не билось о ребра. Чудовище чихает, обдав меня брызгами. Очень надеюсь, что я все еще сохранил запах города, и это меня спасет. Ведь город пахнет явно тем, что не вызывает аппетита и не рекомендуется употреблять в пищу. Даже чудовищам.
Сквозь ресницы я пытаюсь по-шпионски следить за монстром. Жду, когда он уйдет от дохлятины, коей я притворился. Но зверь не отступает, он пробует меня на вкус: шершавый слюнявый язык не меньше полуметра длиной оставляет на моем лице гнусную слизь. Падальщик? Боюсь, мне не спастись. Споры чудовища уже укореняются в моих порах, а едкая слизь разъедает кожу. Силы покидают меня, кожа трещит, из нее вырываются жуткие жгутики смертоносных зомби-грибов…
– Эй, малец, ты живой?
Хриплый голос царапает лезвием ужаса позвонки. Я ошибался: это не монстр, это инопланетный захватчик! И он пытается вытянуть из меня все тайны мира. Лишь сильнее сжимаю челюсти и веки, но голос проникает в мой разум:
– Граф, отстань от ребенка.
Второй голос, точно такой же, как первый. Значит, их двое. Боюсь, я окружен, и я почти готов признать, что мама была права: это место слишком прекрасно, чтобы быть настоящим! Это иллюзия, липкая ловушка, в которую попадают, как мухи, очарованные красотой, недотепы вроде меня. Но тут же неоновой вывеской в угасающем сознании вспыхивают слова: «Никогда не сдавайся. Сопротивление – это уже победа». Кажется, это было мое печеньковое предсказание. А кто я такой, чтобы не верить печенькам?!
Настало время для Максимального Рывка. Я задерживаю дыхание, сжимаю кулаки и, резко подскочив, собираюсь дать деру. И тут меня со всего маху бьет по голове один из врагов. Глушит как рыбу – так, что Млечный Путь средь бела дня закружил, как волчок, перед глазами, и я бревном рухнул обратно в траву. Что ж, умереть на лугу не так плохо. Мои останки дадут энергию василькам, а может даже на них вырастет клевер, и если повезет, то однажды случайный прохожий найдет четырехлистник и обрадуется, а значит, все будет не напрасно.
Но монстры не унимались: они нашли меня даже в моем посмертии и начали охаживать по щекам.
Голова раскалывалась, я с трудом разлепил веки. Странно, но мне удалось, а я до последнего думал, что они были зашиты. Из дымки забытья передо мной возникла ужасающая морда. Когда фокус восстановился, то монстр разделился на две неравные половинки и, обретя четкость, моему взору предстали старик и собака.
– Живой! – старик засмеялся. – Я уж думал, ты моему Графу все его собачьи мозги вышибешь своей кубышкой.
Дед легонько тюкнул мой лоб своей тростью (по факту – кривой полированной веткой).
– Ай! – вскрикнул я и потер шишку, что уже успела оформиться голубиным яйцом.
Пес обиженно прижал уши и старался не приближаться вплотную.
– Простите, – я на девяносто процентов был уверен в своей ошибке, но оставлял одну десятую на то, что пришельцы продолжают меня дурить.
– Может, тебя домой проводить? А то лоб Графа – как камень, мало ли.
Я