В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы. Япъян Зеберг
объявил Кравченко, сделав несколько решительных шагов к билетной стойке.
– Здравствуйте, сэр! Это вход в музей, – ответила женщина через окошко в толстом стекле. – Может быть, вы хотите купить билет?
– У меня 20-летний опыт исследований в Арктике, – невозмутимо продолжал Кравченко. – Мы соорудили 6-метровый крест и сложили пирамиду из камней на том месте, где стоял зимовочный дом, в честь Баренца и его людей. Этот знак также должен послужить предупреждением: это историческое место, оно находится под охраной!
Служащая за стеклом вежливо кивнула (в те времена люди были терпимее, чем сейчас) и знаком подозвала сотрудника службы безопасности. Кравченко попросил подошедшего музейного охранника устроить ему встречу с Йостом Браатом, куратором и архивистом отдела истории Нидерландов. За последние 12 лет они несколько раз встречались в Москве, и теперь Кравченко вернулся с новым планом. Охранник, однако, объяснил Кравченко, что тот пришел не по адресу: офисы и архивы располагались в другом здании, на противоположной стороне улицы.
– Простите, сэр, но вы задерживаете очередь, – сказал он ему. – Пожалуйста, отойдите в сторону.
Кравченко поколебался и затем, добавив пару фраз по-русски, вышел через вращающуюся дверь на улицу.
– Невелика беда, – бормотал он, шагая прочь от внушительного здания, построенного в XIX веке. Перейдя улицу, он подошел к ничем не примечательному дому и, найдя на дверях медную табличку с надписью «Рейксмузеум», позвонил. Раздался сигнал, и дверь распахнулась. За дверью его снова встретили сотрудники службы безопасности. Но несколько минут спустя он увидел знакомое лицо. Наконец-то Кравченко мог вздохнуть с облегчением – он нашел Йоста Браата.
В 1974 году Йост Браат убедил правительство Нидерландов обратиться с дипломатическим запросом к Советскому Союзу, предложив совместный проект по сохранению остатков зимовья Виллема Баренца – Благохранимого дома. В годы холодной войны такие усилия требовали хороших личных связей. Браат, который в то время был убежденным членом Нидерландской коммунистической партии, ранее встречался с Михаилом Беловым[11], заведующим отделом в Арктическом и антарктическом научно-исследовательском институте (ААНИИ). Браат сразу же поинтересовался у него, что в действительности сохранилось от Благохранимого дома. «Ничего… – последовал ответ. – Там ничего не осталось». Тем не менее в 1977 году Белов организовал для Дмитрия Кравченко возможность посетить север Новой Земли и уточнить ответ на вопрос Браата. В тот год суровые погодные условия вынудили Кравченко вернуться в Архангельск раньше, чем планировалось, но двумя годами позже удача ему улыбнулась. Между 2 и 6 августа 1979 года, а затем в 1980-м Кравченко сумел найти и зарисовать остатки бревенчатого дома и еще около 130 объектов: куски кожи, черепки, железные гвозди, инструменты, оружие и одежду [Kravchenko 1983, Floore 1998]. В лежавшем на берегу большом, 4-метровом фрагменте борта корабля, ранее описанном Э. Карлсеном в 1871 [Koolemans-Beijnen 1876] и Б. В. Милорадовичем
Михаил Иванович Белов (1916–1981) – историк, специалист в области истории географических исследований Арктики и Сибири, автор множества научных работ, в том числе фундаментального четырехтомного труда «История открытия и освоения Северного морского пути» (1956–1969).