Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века. Антология
я его под предлогом обсуждения в основном для того, чтобы он увидел розовый камень нашей компании.
Они вышли, а я взял трубку и набрал номер Хэ Жэньцзи. Нужно понять, в каком состоянии его переговоры с Хуан Хэ по этому проекту. Перед появлением тайваньца необходимо подуспокоиться.
Я понимал, что этот день рано или поздно настанет, но не думал, что это случится так быстро и так неожиданно.
Ду Цзюаньхун в конце концов воспользовалась именем старшего брата и выложила свои карты. Это было настолько неотвратимо, словно уготовано судьбой. Речь была совсем не о том, чтобы делить со мной имущество. Она хотела выйти за меня замуж. Просто с ума сойти, мать твою.
Рассказ об этом нужно начинать с подруги ее брата.
Имя ее Ли Хунмэй. Имя как имя, ничего особенного, но для нас с ее старшим братом в пору армейской жизни оно звучало по-особенному. Для нас с однополчанами был праздник, когда в казарме появлялось письмо с этим именем. Хотя в начале письма было написано «Ду Хунцзюню», а в конце стояла подпись «Ли Хунмэй» и ко всем оно не имело отношения, но иметь в те годы женщину, которая могла, не обращая ни на кого внимания, прославлять и любить военного – этому мы все, конечно, завидовали. Мы с Ду Хунцзюнем с детства росли вместе. Высокий и сильный, талантливый и непосредственный, он в детских играх всегда был героем Ян Цзыжуном, а я – Шао Цзяньбо[34]. Хотя мой Шао Цзяньбо был старше по званию, одноклассницам, похоже, больше нравился герой. И когда мы пошли в армию, письма от них получал один Ду Хунцзюнь. Обо мне тоже иногда упоминали, но лишь в конце письма короткой фразой, мол, передай привет Сяо Цзыбэю. Из-за этого я потом очень мало общался с ними. Однажды на сборе одноклассников я и вовсе не сдержался. «Мы вот защищаем вас на переднем крае, а ни одного письма от вас не получили, как это ни печально», – вырвалось у меня полушутя-полусерьезно. В ответ одноклассницы загалдели: одни, что, мол, ты производишь впечатление человека довольно лукавого, другие без обиняков тут же заявили, что, мол, ты действительно в нашем классе человек заметный, но Ду Хунцзюнь еще более замечательный. По мнению третьих, я сейчас вроде бы многого добился, но я жив. А вот если бы Ду Хунцзюнь не погиб, разве мог бы я на что-то надеяться? На этом они и закончили обсуждать мои слова. При упоминании о смерти Ду Хунцзюня все очень расстроились. Всякий раз на этих сборах одни переживания, будто одноклассники для того и собираются, чтобы в наших застывших душах, в этом мире материального благополучия и веселья, только и можно что-то пробудить, вызвав боль, будто эта боль может сделать наши души лучше. Может, по этой причине мы с неизменной радостью и проводили эти наши сборы.
Печали и радости, разлуки и встречи – видимо, это и составляет смысл нашего существования в этом мире, то, зачем мы приходим сюда. Живем, вот и можем встречаться ежегодно. Год за годом жизнь складывается по-разному, и людей, приходящих на эти собрания, становится все меньше. Это не важно, важно то, что среди нас всегда есть живые, а если есть живые, значит,
Ян Цзыжун – доблестный разведчик, главный герой «образцовой оперы» «Хитростью овладели горой Вэйхушань». Шао Цзяньбо – в той же опере командир отряда, противостоящего бандитам, мудрый и осторожный стратег.